Чепуха, или Семиклассницы в космосе - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Потанина cтр.№ 38

– Что за противный мир! Сплошное «нельзя», «не смейте» и «ни в коем случае». Хуже, чем у Горилловны на уроке,– надулась Маринка, а Наташа, наконец, решила расплакаться.

– Нет! – запаниковал Грязь.– Вытри, вытри это! – он тут же принялся водить грязной полой своего плаща по Наташиному лицу. Грязевые отростки были довольно сильны, поэтому Наташа даже не сопротивлялась.– Это же понижает трудоспособность.

Вдруг откуда-то со стороны моста раздалось дребезжание колокольчиков.

– Ох, скорее спрячемся! – Грязь начал толкать девочек к ближайшей норе.– Это процессия чистокровных марсиан возвращается в замок. Лучше не показываться им на глаза…

Но было уже поздно. Вынырнув из-за соседнего поворота, процессия приближалась к Грязю и девочкам. Группка обычных мальчишек и девчонок с торжественными лицами шествовала за сероликим наставником. Все очень серьезные, все в черных плащах.

– Делайте, как я говорю! Делайте, как я говорю! – с этими словами Грязь молниеносно вытянул свое грязевое щупальце и пребольно стукнул им по ногам девочек. Колени Маринки подкосились от удара, а другое щупальце Грязя уперлось ей в затылок. И вот Маринка уже пала ниц перед процессией марсиан. Краем глаза она заметила, что другие грязевые отростки скрутили Наташу, и она сделала то же самое. Процессия марсиан чинно удалилась. Девчонки вскочили на ноги.

– А это?! А это не понижает трудоспособность? – спросила Наташа, чувствуя, что щеки ее горят.

– Нет, нет, не волнуйтесь,– как ни в чем не бывало, заверил Грязь.– Это просто уменьшает шанс ненужного внимания чистокровных марсиан к рабам. Учни – это элита нации, поэтому их особенно берегут от возможной дружбы с инопланетянами. Тем более, что все рабы стараются обратить на себя внимание учней – вдруг чем помогут. Обычно учни не ходят пешком по городу – летают в аэромобилях, из которых им видна только дорога. Но иногда, чаще в учебных целях, выходят на экскурсии по городу. Тогда все рабы должны или уйти, или пасть ниц. Видеть нас могут только сероликие. Они – угасающая древняя раса, которая уже не может заинтересоваться ничем в этом мире и никому не может захотеть помочь. Все они живут в замке, участвуют в стратегических советах, но делают это лишь от природной своей мудрости, а совсем не из интереса… Впрочем, что-то я слишком много разговариваю. Вы и так уже узнали достаточно для первого дня пребывания на планете. Вперед, заселяться! С завтрашнего дня приступите к работе. За вами, громкомыслящая, я зайду и отведу вас в наш исследовательский институт. А вы, мадам,– Грязь обратился к Наташе,– будете приглядывать за детишками в детской трудовой комнате. Станете младшей нянечкой. Я попрошу Красную Жабу – это ваша соседка, которая тоже работает в трудовой комнате – она зайдет за вами утром.

– А как я узнаю, что это она? – вяло спросила Наташа.

– Ну, знаете, а еще землянка,– пожал плечами Грязь.– Все больше беспокоюсь, не зря ли я решил своевольно признать вас трудоспособной… Жаб видали? Так вот представьте теперь большую, чуть ниже вас, жабу красного цвета. Вот она к вам и зайдет. Только будьте с ней осторожней. Она очень заносчива. На родной планете она была королевой красоты, поэтому иногда и здесь пытается требовать от окружающих восхищения и почета. Ей уже намекали несколько раз, что это снижает трудоспособность, она пыталась исправиться, но пока не слишком успешно… Говорят, однажды, она даже строила глазки одному нахалу… Хотела дурында, чтобы он ее своим влиянием в главные нянечки перевел – у главных и обеденный перерыв есть, и выходной день раз в три месяца имеется. Но нахал, ясное дело, пригрозил, что нажалуется, и отобрал у нее какое-то стеклянное ожерелье. Ох, снова я много разговариваю…

– Ни за что, ни за что не останусь жить на этой планете,– шептала Наташа, пока Грязь рассыпался в комплиментах относительно прекрасной трудоспособности отражений. Он рассказывал, как здорово, что многие рабы из не слишком интеллектуальных, после пары лет жизни на Марсе превращались в отражения. Радостно описывал, как они становились ко всему безразличны, и тогда электротест направлял их на рудники или другие тяжелые работы. А Наташа с Маринкой покрепче сжимали зубы и давали себе клятвы, что обязательно убегут с Марса и, конечно, спасут Землю, чтобы было куда бежать.

* * *

– Все балуешься с диктофоном? – спросила Наташа.– А мне вот не спится. Вспомнила, что забыла обсудить с тобой одну важную вещь, и не смогла спать, не поговорив. Послушай, я ведь заметила, что в моей миске сегодня было слишком много жидкости. Причем, я сначала съела, а потом заметила. Ты отдала мне свою еду? Зачем? Тебе же надо беречь собственные силы!

Маринка отложила диктофон в сторону.

– Да меня в институте хорошо кормят,– как можно безразличнее отмахнулась она.– Три раза в день эту гадость заставляют хлебать, чтобы были силы для каких-то там исследований. Я совсем не голодная…

– Обманываешь? – Наташа осуждающе покачала головой…

Как бы в подтверждение живот Котиковой отчаянно заурчал, и Маринке сделалось очень смешно.

– Меня предал собственный живот! – захрюкала она.– Нет, ну представляешь?! Он врет, я совсем не хочу есть…

На самом деле Маринка страшно хотела есть. Но ей было очень совестно, что Наташа каждый день ходит на тяжелую, изматывающую работу, а сама Маринка при этом прохлаждается в институте. Там она вообще ничего не делала – сидела, разгадывала кроссворды, проходила тесты, позволяла ученым в белых халатах приставлять к себе какие-то приборчики и проводить исследования. От работы Маринка совсем не уставала, поэтому каждый вечер считала своим долгом перелить немного похлебки в миску Наташи. Той ведь нужны были силы…

– Но я же вижу, что тебе плохо! – всполошилась Наташа.– У тебя уже давно очень бледное лицо…

– Ой, да я всегда бледная… Можно подумать, на Земле такого не бывало,– Маринка нашла в себе силы хитро улыбнуться.

– На Земле,– блаженно протянула Наташа и девочки тут же принялись наперебой вспоминать свою прошлую жизнь.

Если б не эти ежевечерние «А помнишь!», «А как я Толику тогда заехала, а?», «А Маша Ильинична так меня хвалила!», «А папа маме и говорит…», девочки совсем впали бы в уныние и, может, превратились бы в отражения.

– Стоп! – вдруг прервала «вспоминалки» Марина и спрыгнула вниз.– Там кто-то есть! – Маринка показала рукой на вход в холл.– Я слышала какое-то шуршание…

Еще одним неприятным условием жизни на Марсе было то, что рабам запрещали закрывать жилища. Дверей, не говоря уже о замках, у нор попросту не было. Считалось, что преступников на Марсе нет – ведь улицы постоянно патрулировались стражами,– а опекун, явившись с проверкой, всегда должен иметь доступ к жилищу и вещам подопечных.

Наташа бесшумно слезла с полки и подобралась к узенькому окошку, в которое можно было разглядеть происходящее в холле.

– Это он! – с озабоченным лицом Наташа отпрянула от окна.– Боже! У меня нет сейчас сил попадать в неприятности! А слова «Вист» он, наверное, уже не боится, иначе никогда не рискнул бы нас выслеживать.