Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Ольшевская cтр.№ 102

А если она еще и в Братстве состоит, с его-то правилами…

Наконец она отставила чашку, выглянула в окно и, убедившись, что солнце уже село, довольно строгим тоном обратилась ко мне:

– Ну что, дочурка, насколько я понимаю, у тебя тут не все гости собрались?

Я молчала, не зная, что ответить.

– Значит, правда, – сделала она вывод тем же тоном. – Ну, пойдем, будем знакомиться.

Воцарилась мертвая тишина. Ребята затаили дыхание, а я – что уж делать! – решительно поднялась:

– Пойдем.

С бешено колотящимся сердцем я провела маму по коридору и подошла к двери черной комнаты. Не удержалась, глянула умоляюще:

– Может, лучше не надо?

– Почему? – удивилась мама и постучала в дверь.

Та распахнулась почти тут же, словно нас ждали. Вилор, несколько удивленно глянув на нас, церемонно предложил входить. Надо сказать, за эти дни мы, как умели, отремонтировали и украсили черную комнату, и она больше не напоминала темницу.

– Вилор, это… моя мама, – пролепетала я.

– Рад знакомству с вами, Анастасия Александровна, – ответил он с чуть заметной улыбкой.

Несколько долгих секунд она смотрела на него, а потом приветливо заулыбалась:

– Так вот ты какой, северный олень! Рада тебя видеть, Вилор! Вот уж не думала, что такие чудеса еще бывают!

– Вы знакомы? – удивилась я.

– Нет, но очень рада познакомиться, – ответила мама. – И хочу поблагодарить тебя, Вилор, за спасение моей безбашенной дочери!

Он удивился:

– Вообще-то это я должен ее благодарить…

– Да я не про сейчас, я про тогда! – воскликнула мама. – Она вечно лезет, куда не просят, нарывается на все неприятности, сколько их найдет, а если не найдет, то ищет дополнительно! Надеюсь, ты больше не оставишь ее одну?

Я почувствовала, как огромная гора падает с моей души. Мама, милая! Это кто еще из нас безбашенный, если так судить?

– Больше не оставлю, – серьезно ответил Вилор, вместе с мамой присаживаясь на диван. Я в избытке чувств ходила по комнате.

– Она так тосковала по тебе, так горевала! Плакала втайне. Старалась не показывать это, но такое не спрячешь, эта грусть жила в нашем доме третьим членом семьи, если не сказать – полноправной хозяйкой! – задумчиво произнесла мама. – И признаюсь, ужасно достала! Нам такой хозяйки в доме не надобно. Надеюсь, теперь у вас все хорошо?

– Все замечательно, – ответил Вилор. – Я вам обещаю – больше Никандра не будет плакать.

– Вот и славно! Потому что я люблю, когда в доме весело, а не грустно, – капризным тоном заявила мама, театрально оттопыривая губку. Это у нее всегда так смешно получалось, что я прыснула. – Ах да, Ника! Когда мы вернемся домой, нужно будет заколотить листом фанеры окошко в маленькой комнате, и все будет замечательно.

Мы с Вилором переглянулись и рассмеялись.

– И что смешного я сказала? – тут же грозно приподнялась мама.

– Ничего, просто я выиграла спор.

– А теперь расскажите, расскажите мне, как все это произошло! – В глазах мамы загорелся огонек любопытства.

– Вилор, молчим! А то она нас поубивает за такие похождения!

Мы еще долго болтали, а утром мама уехала, поручив нас дальнейшей опеке тети Шуры. Последняя была не слишком довольна и после отъезда мамы снова ворчала и возмущалась. А я, чтобы как-то ее задобрить, сказала:

– Знаете, теть Шур, вы были правы. Не стоило мне связываться с теми людьми, что жили за озером. Нехорошими они оказались.

– Вот что я тебе говорила! – подняла она палец. – Плохое это место, и хорошие люди там жить не могут! Знаешь, я когда-то там с отцом мимо ехала, в машине. Там еще, как за балку выйти, яблоня такая стоит, и ручей из-под нее. Вот, доехали мы туда, а у машины мотор возьми и заглохни. А дело вечером было. Он полез чинить, и вдруг смотрю – бежит обратно, заскакивает в машину, дверцу захлопывает и давай креститься! Никогда богомольным не был, а тут – крестится. А я смотрю, бежит мимо машины табун лошадей, коров, овец… Да такой огромный. Я хотела высунуться в окно, посмотреть, а он меня к себе прижал и смотреть не дает. Так я и не увидела, куда они все делись. Отец сказал – нельзя смотреть, а то с ума сойти можно, и вообще, что там люди пропадают. А когда все закончилось, он у меня ленточку взял и на яблоню ту повесил… Так я и не знаю, что это было. Знаю только – нехорошее то место и ходить туда нельзя.

– Бывает же! – развела руками я.

Позднее, когда и мы вернулись в город, оказалось, что из своего «карамельного» домика семья Алевтины тоже уехала. Домик теперь принадлежал другим людям, которые тут же покрасили его под коричнево-бежевую кирпичную кладку, и он стал вполне симпатичным коттеджем. Теперь оттуда часто доносится музыка, а у ограды новые хозяева посадили сирень. Пока она еще молоденькая, но я уверена – через несколько лет это будут роскошные кусты, такие, как были раньше.

С каким-то затаенным блаженством прохожу я теперь всякий раз мимо этого дома, стоящего на месте моей развалюхи. Потому что мне нет больше надобности по ней тосковать.

Жизнь продолжается!

Хорошо летом в деревне! И пусть со мной спорят сколько угодно, приводя в примеры дорогие разрекламированные загранкурорты, но я не променяю домик своей бабушки ни на какой пятизвездочный отель. Когда-то здесь прошли мои детские годы, самые незабываемые и самые счастливые. И теперь, вернувшись сюда на каникулы, я будто снова окунулась в детство. Здесь все такое… живое и настоящее – цветы, деревья, травы! И люди.

Хотя буду откровенна, не была бы поездка в это село для меня столь радостной, если бы не ждал меня здесь мой друг Петро… ну ладно, больше чем друг. Бабушка, на нас глядя, уже свадебные рушники втайне вышивает. Конечно, этим рушникам придется подождать еще несколько лет, но я не сомневаюсь, что когда-нибудь они обязательно пригодятся.

А пока мы с Петром просто встречаемся. Он милый и простодушный, с ним легко и в то же время чувствуешь себя под защитой. Нам вместе пришлось пройти через опасные испытания, которые показали, кто есть кто, и с тех пор я поняла – Петро тот самый, настоящий. Не из тех, кто сбежит при виде опасности. За что его и ценю.

Сегодня он полушутя спросил меня, встречалась ли я с кем-нибудь прежде. Была ли у меня первая любовь? Я, тоже шутя, сказала, что нет, и Петро мне поверил.

Но это была неправда, теперь только понимаю, что неправда! Тогда, год назад, мне и в голову не пришло бы назвать свои чувства к Славику Килинскому любовью, но сейчас понимаю – это оно самое и было, то, что называют первой любовью.

Славик Килинский… Я его уже больше никогда не увижу. Поэтому у Петра не будет повода для ревности. А раз так – незачем ему и знать о некоторых вещах.