Часы королевского астролога - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Солнцева cтр.№ 40

– Не люблю врачей, – проворчал он, хрипло дыша. – Залечат, угробят. Им только деньги подавай. За деньги они сто болезней придумают, чтобы текли монеты из кошельков пациентов в их бездонные карманы.

Он полез в сейф, достал купленное для Магды колье, залюбовался. Не классический вариант, а красиво – глаз не отведешь. Камни крупные, оригинальной огранки, редкого сочетания цветов. Ей понравится… Он бы хоть завтра преподнес украшение, но на кладбище неуместно, неловко. Ничего, потом.

Толстяк нажал кнопку вызова секретарши:

– Пригласи ко мне Таврина.

– Он на объекте. Там ЧП какое-то. Сигнализация отказала. Григорий Иванович сказал, что задержится. Поедет на фирму, которая датчики устанавливала, еще куда-то. Перезвонить ему?

– Не надо. Ступай.

Она скрылась, беззвучно прикрыв за собой дверь. Банкир терпеть не мог шума. Он стал таким раздражительным!

Феоктистов откинулся на спинку кресла необъятных размеров, сделанного на заказ для его тучной фигуры. В глазах потемнело, навалилась предательская слабость. Неужели он трусит? Завтра он увидит Магду, заговорит с ней…

Руки и ноги налились тяжестью, по спине побежали мурашки. Завтра все решится. Только бы Магда не оттолкнула, не ускользнула от него.

Черт с ним, с Тавриным. Пусть ездит по объектам. Сейчас не до него.

– Мне лучше побыть одному. Приготовиться…

Темная черепичная крыша, узкие окна, готические арки террасы.

– Я не удивлюсь, если на мансардный этаж ведет железная винтовая лестница, – сказала Астра, разглядывая угрюмое строение.

– Вы угадали.

– Наверное, и подвал имеется?

– Верно. У Левашовых там оборудована мастерская. Отец Магды любил столярничать, вытачивать из дерева разные штуки. А мать увлекалась гравюрой, сама пробовала делать клише для оттисков. Ее кумиром был Дюрер.

Глебов оставил машину за воротами.

– Мы ведь не собираемся ночевать здесь?

Астра поспешила его успокоить. Они только осмотрят все помещения и уедут.

Дом Левашовых был окружен высоким забором и матерыми елями, которые остались здесь от вырубленного леса. Никакого модного нынче «ландшафтного дизайна» с лужайками, засеянными газонной травкой, туями и декоративным кустарником. В затененных местах, куда не проникало солнце, остался почерневший снег. От калитки до крыльца вела дорожка из тротуарной плитки под камень.

«Мрачное местечко», – подумала Астра, зябко поводя плечами. Окна, забранные решетками и плотно занавешенные, напомнили ей особняк баронессы Гримм в Камышине. Вдруг показалось, что в одном окне шторы шевельнулись.

– Там кто-то есть…

– Сомневаюсь, – возразил Глебов. – Кому там быть? Вы верите в привидения?

Астра верила, но предпочла умолчать об этом. Она оглянулась в сторону пустынной улицы.

– Жители вымерли, что ли? Нигде ни души.

– Дачный поселок, – объяснил тишину и безлюдье Глебов. – Летом сюда съезжается городская интеллигенция. Дома в основном деревянные, старые. А Левашовы решили построить коттедж и проводить в нем большую часть времени. Магда жила в московской квартире практически одна. Она рано привыкла к самостоятельности. То есть… хм-м… она не особо нуждается в общении. Ей не скучно с самой собой. Я никак не мог привыкнуть к ее молчанию и нежеланию посещать светские тусовки.

– Это качество не часто встречается.

– Она то сидит дома, словно затворница, то целыми днями где-то бродит, то заболевает «музыкально-выставочной лихорадкой».

Он навязчиво повторял одно и то же – его мысли занимала лишь жена и ее странности.

– Каждый человек по-своему уникален.

До Глебова не дошли ее слова.

– У нас прекрасная аппаратура, а ей подавай исключительно живую музыку!

Возможно, он хотел скрыть волнение, охватывавшее его всякий раз, когда приходилось посещать этот дом. Или он боялся обнаружить там, внутри, что-то нежелательное? Труп, например…

– Мне не по себе, – честно призналась Астра, переступая порог. – А вам?

– Я же говорил – здесь как будто склеп… Это жилище источает пугающие флюиды. Сюда никто не сунулся, ни разу. Иногда мне приходит в голову, что Магда поэтому и не нанимает сторожа. Нечто зловещее охраняет дом лучше любого человека.

В темном холле стоял запах непроветренного жилья, пыли и какой-то химии. Астра потянула носом и облегченно вздохнула: тления не чувствовалось. Хотя в таком холоде мертвое тело может пролежать и сутки, и двое в отличном состоянии.

– Не похоже, что в доме кто-то побывал.

– Вы полагаете, убийца оставил бы повсюду свои следы?

– Ну… – Глебов не нашелся, что сказать, и повел гостью в сумрачную гостиную. – Начнем осмотр отсюда. Видите? Пусто… Будете заглядывать в шкаф? Прошу!

– Не ерничайте, Алексей.

Он со стуком распахнул дверцы – на полках лежали обернутые в целлофан вещи: вероятно, одежда, белье и прочие мелочи. Мягкую мебель покрывали чехлы из серой ткани. На столах, комодах и тумбочках лежала прозрачная клеенка. Камин зиял черной пастью топки, которая давно не видывала огня.

Убранство комнат было смесью старомодной роскоши и монашеского аскетизма: словно в доме жили два совершенно разных человека. Судя по спальне и кабинету, склонность к роскоши испытывала женщина, тогда как мужчина был крайне неприхотлив. Кое-какие предметы – пара стульев, скамья в гостиной, этажерка и табуретки – были сделаны его руками: строгие, без лишних деталей.

Глебовым все сильнее овладевала нервозность.

– Вот, полюбуйтесь! – Он подвел Астру к стене, увешанной гравюрами. – Это работы моей покойной тещи. Копии Дюрера. Дилетантские, смею заметить.

По всей видимости, именно от матери Магда унаследовала художественные наклонности и любовь к искусству. Однако от гравюр веяло черной меланхолией. Неудивительно, что дом такой неприветливый. Если его обставляла по своему вкусу Руфина Левашова…

На одной из гравюр рыцарь ехал между горами в сопровождении Смерти с песочными часами и дьяволом. На другой – старик-отшельник сидел в глубине кельи, на переднем плане лежал лев. Свет проникал в жилище святого сквозь окна – но и здесь Смерть напоминала о себе черепом и песочными часами. На третьей гравюре крылатая женщина восседала посреди разбросанных в беспорядке приборов и инструментов.

– Жизнь утекает, словно песок, – задумчиво произнес Глебов. – Ее не удержать ни подвигами, ни молитвами, ни полетом мысли. Все наши искания упираются в тупик смерти, за которым ничего нет. Неизбежный конец делает бессмысленными любые порывы.

– Почему вы решили, что смерть – это тупик?