Кинжал Зигфрида - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Солнцева cтр.№ 33

Римма Николаевна пила валерьянку перед сном. Отсчитав тридцать капель, она предложила лекарство дочери. Та отказалась.

Сейчас она закроется в спальне, достанет початую бутылку коньяка и выпьет. Тогда, быть может, удастся заснуть.

Лежа с открытыми глазами в роскошной постели с балдахином, Леда ломала голову, как ей вести себя с управляющими. Без Влада они в два счета обведут ее вокруг пальца. Она же ни черта не смыслит в финансовых документах, договорах, делопроизводстве такой махины, как «Куприянов и партнеры».

Леда поняла это, когда пыталась разобрать содержимое отцовского сейфа. Какие-то папки, удручающее количество бумаг. При одном взгляде на них Леду одолевала зевота. Отчаявшись, она позвала Неверова. Тот несколько суток не выходил из папиного кабинета, рассортировал документы и посвятил женщин в состояние дел.

– Компания процветает, – заявил он. – Павел Анисимович заложил основу для дальнейшего прироста капитала. Перед «Куприяновым и партнерами» открываются блестящие перспективы…

Он говорил, а Леда размышляла о превратностях судьбы. Отец и близко не подпустил бы Неверова к святая святых созданного им бизнеса – долгосрочным проектам, планам на будущее, наметкам и наброскам грядущих успехов. А теперь никто, кроме Влада, не в состоянии разобраться в этих папках и документах.

Лицо отца стояло перед Ледой – негодующе-мрачное, с угрожающе сдвинутыми бровями. «Как ты посмела ослушаться? – звучало в ее ушах. – Воспротивиться моей воле? Ты еще пожалеешь!»

Химера смерти раскрыла Леде свою непостижимую суть – умерший человек продолжал жить. Покинув физический мир, он не собирался уходить из мира дочери, жены, возможно, многих других людей, все так же или, как ни парадоксально, еще сильнее продолжая подавлять их, навязывать свои взгляды, принуждать к повиновению. Он все так же причинял Леде боль, сурово осуждая ее. Уход отца из жизни оказался иллюзией. Она не могла освободиться от него, все так же страдая от нанесенных обид, ведя с ним бесконечные изнурительные диалоги, доказывая свою правоту. Мертвый Павел Анисимович находился вне досягаемости, тогда как Леда по-прежнему оставалась уязвимой для его гнева, презрения и злой иронии. Он не одобрял ни ее мыслей, ни поступков. И она пуще прежнего боялась отца.

Леда потянулась к стоявшей на тумбочке бутылке, плеснула коньяка в стакан и поспешно проглотила.

– Это последняя порция на сегодня, – пробормотала она. – Хватит глушить себя алкоголем.

И снова возник перед ней Павел Анисимович, почти воочию, в темном углу спальни, куда не попадал рассеянный свет торшера. Он погрозил ей пальцем и жестко произнес: «Ты поплатишься. Поплатишься!»

Леда в ужасе закрыла глаза. А может быть, она уже спала, и грозный образ привиделся ей в беспокойном горячечном забытьи…

Утром дождь перестал, небо прояснилось. С листьев капало, на асфальте стояли лужи. Солнце вышло из-за туч и припекало вовсю.

– Днем будет духота, – сказал Матвей, заканчивая завтрак.

Он не выспался. Растворимый кофе, который Астра приготовила на скорую руку, имел отвратительный вкус. Овсянка горчила. Бутерброды оказались сухими.

– Ты почти ничего не ел?

– Я еще сплю.

После утомительной дороги из Старой Руссы в Санкт-Петербург и короткого отдыха Матвею предстояло снова сесть за руль. Ему уже дважды звонили из конструкторского бюро по поводу спорного контракта. А Астре звонил отец, советовался насчет мебельного гарнитура.

– Мне что-нибудь посветлее, – говорила она. – Бук или… В общем, выбирай сам.

– Как там Северная столица? Жаль, еще не наступил сезон белых ночей.

Он был уверен, что дочь с будущим зятем наслаждаются красотами города на Неве. Петербург сказочно прекрасен в сумерках, когда свет фонарей окутывает дворцы и проспекты сиреневой дымкой. Под арками мостов тихо плещется вода. В садах и парках белеют античные мраморы.

– Мы уже возвращаемся, – разочаровала его Астра. – Сегодня вечером будем дома.

– Так быстро?

– Здесь сыро и дождливо, – притворно пожаловалась она. – Я подхватила насморк.

Это была правда. Весь обратный путь Астра чихала и сморкалась, нос покраснел, глаза болели. Она промочила ноги, бегая по питерским магазинам в поисках книжечки «Алтуфьево», которую они случайно обнаружили в джипе Неверова. Скорее всего, книжка не имеет никакого отношения к делу, но…

Астра не догадалась посмотреть год издания, и продавцы разводили руками. Наконец она выбрала другую книгу, где среди прочего целый раздел был посвящен усадьбе Алтуфьево.

Матвей молча вел машину. Астра устроилась на заднем сиденье и читала. Пробежав глазами первую страницу, она ахнула:

– О боже! Какая же я тупица!

– Приступ самокритики? – спросил он.

– Ты знаешь, как называется район, где расположена усадьба Алтуфьево? Лианозово!

– Ну и что?

– Фамилия профессора тоже Лианозов!

– Думаю, в Москве десятки, сотни Лианозовых.

– Последними владельцами Алтуфьева были Лианозовы, нефтепромышленники. До семнадцатого года, – вздохнула Астра. – Может быть, профессор Лианозов – какой-нибудь их дальний родственник?

– И что?

– Совпадений не бывает. Книжка про Алтуфьево неспроста заинтересовала Неверова. И пропал он в тех же местах, где и профессор.

– Профессор Лианозов не пропал, а умер, – напомнил Матвей.

– А теперь убили егеря, который первым наткнулся на его машину.

– Лычкина могли убить по другой причине.

– Но в зеркале я почему-то увидела автомобиль с открытой дверцей и мертвого водителя…

Этот аргумент обезоружил Матвея. Он больше не проронил ни слова.

К вечеру они, уставшие и недовольные результатами поездки, добрались до Москвы.

Астра стояла под душем, смывая дорожную пыль, и пыталась привести мысли в порядок. История с охотой на кабана, «Алтуфьево», умерший профессор Лианозов и убитый егерь никак не складывались в стройную и ясную картину.

– Ты скоро? – Карелин деликатно постучал в дверь ванной.

Астра вспомнила, как они вместе парились в бане Шемякиных, и улыбнулась. Натянув на мокрое тело банный халат, она прошествовала на кухню. Ее знобило, хотелось выпить горячего чая с лимоном и завалиться в постель.

Пока Матвей мылся, она уснула. Ночью у нее поднялась температура, она беспокойно ворочалась и стонала. К утру жар спал. Астра чувствовала себя разбитой, от слабости кружилась голова.

Она с трудом съела яйцо всмятку и запила молоком. Руки дрожали.