Дивная книга истин - читать онлайн книгу. Автор: Сара Уинман cтр.№ 27

Следующим вечером Дрейк ждал ее, но старуха не появилась. Птицы умолкли, вода в реке спала, ночь прошла, а ее все не было.

Он скормил огню целую охапку сырых дров, а те, казалось, поглотили весь кислород в комнате. Во всяком случае, он страдал от удушья и даже не смог доесть остатки вчерашнего бульона. Он налил в тазик воды из кувшина, сполоснул лицо и шею, но так и не избавился от отупляющей тяжести в голове. Из балконного окна был виден мерцающий огонек свечи в развалинах церкви по ту сторону протоки. Может, ему следует выйти и поискать старуху – вдруг с ней что-то случилось? Он подошел к двери и открыл ее. Холодный воздух накинулся на него, как хищник на добычу. Деревья качались, тучи неслись на север, и в этом хаосе особенно остро ощущался недостаток света. Ничего, кроме одиночества. Он быстро захлопнул дверь. Если что и ждало его снаружи, то лишь печальная участь Мисси Холл.

В тот день, сразу после ее исчезновения под водой, Дрейк пустился наутек. Не стал дожидаться полиции с ее дежурными вопросами и неизбежным презрением (Что значит: вы не смогли ей помочь? Каким образом вы пытались это сделать? Да и пытались ли вообще?).

Он также не решился уведомить хозяйку дома, в котором жила Мисси. Он просто бежал, подгоняемый страхом и чувством вины. Бежал вдоль набережной до самого Вестминстера, обманывая себя, притворяясь, будто все еще разыскивает Мисси или хотя бы ее труп на галечных откосах и в поднимающейся с приливом воде. На самом деле он лишь хотел оказаться как можно дальше от этого ужаса.

Затем наступила ночь, и он бесцельно брел по темным улицам в намокших брюках и с жалким барахлом в чемоданчике; брел и прокручивал в памяти поминутно весь этот день в надежде найти ключ, открывающий дверь к иному исходу, при котором она осталась бы жива.

Он сделал остановку перед уличной жаровней для потерявшихся, бездомных и сломленных – он подпадал под все эти определения и потому пристроился у огня; но, докурив шестую подряд сигарету, осознал, что не чувствует ничего, кроме холода, и пошел дальше, продолжая терзаться загадками. Покинул Стрэнд, перейдя на параллельные улицы, где прохожие встречались реже. А в дверных проемах и боковых аллеях возникали варианты, сдобренные запахами табака и дешевых духов, порой сопровождаемые ленивой улыбкой. Искушение было велико, учитывая, каким чертовски одиноким он себя чувствовал, но Дрейк без остановки проходил мимо.

Продолжая двигаться в восточном направлении, он вскоре очутился среди закопченных многоквартирных домов, узнавая улицы своего детства в промежутках между разбомбленными пустырями. Как и в былые времена, стены гулким эхом отражали звук его шагов по неровной булыжной мостовой. Таким образом он совершил полный круг, вернувшись к собору Святого Павла и к этой проклятой темной реке, которая уже набухла от прилива, и десятки пришвартованных суденышек покачивались на волнах, и портовые краны взирали на все это свысока, а огни казались такими красивыми, какими они не имели права быть, – черт возьми, они не имели никакого права быть красивыми! Он прислонился к парапету набережной и отхлебнул из бутылки. Одинокая ракета фейерверка взорвалась высоко над его головой, рассеяв янтарные брызги в угрюмом лондонском небе.

Дрейк поужинал при свете очага. Он глядел на пламя, выискивая в нем истину, хотя и так уже знал ее, ибо истина открылась ему в безмолвии, когда лодочный сарай тихо поскрипывал на сваях под печальную песню моря. Истина заключалась в том, что он никогда по-настоящему не знал Мисси Холл. Он пронес свои чувства через годы, и чувства были искренними, но он мало что мог к этому добавить.

Его внимание вновь привлек светлый прямоугольник над очагом: Нечто такое, с чем отец не смог ужиться. Он поднялся, подошел к своему чемодану, щелкнул замком и достал листок бумаги, подсунутый под его дверь, когда он был еще мальчишкой. Осторожно развернул его и положил ладонь на слова, написанные рукой Мисси. «Не слишком увлекайся, Фредди. И никогда не забывай меня». Ее почерк даже в школьные годы был корявым и неразборчивым. Дрейк опустил листок на раскаленные угли. Тот сразу скорчился, заплясал и, подхваченный тягой, унесся в трубу, чтобы потом растаять в вышине, как китайский фонарик, за которым, подобно хвосту кометы, унеслись прочь грезы детской любви.

Позднее, лежа в постели, он слушал плеск волн и никак не мог заснуть. Так он пролежал до утра и рывком поднялся, едва за окном начало светать. Шлепая босыми пятками по неровному полу, двинулся через комнату, мельком взглянул в сторону очага с кучкой остывшей золы. И замер: там, на выступе камня, лежал обугленный по краям клочок бумаги. На нем отчетливо виднелись два темных слова: «Забывай меня».

Дрейк пошатнулся и кое-как добрел обратно до кровати. Задержал дыхание – и провалился в бездонную пропасть сна.

Старуха вернулась на исходе следующего дня. Она вернулась, и Дрейк почувствовал себя спокойнее. Заметив, как она перешагивает порог все с тем же увесистым котелком, он поспешил освободить ее от ноши и поместил котелок на чугунную подставку. Он сам накрыл на стол – ложки, салфетки, стаканы, кувшин с элем – и подкинул поленья в камин. Яростно взметнулось пламя, забулькало варево в котелке, по комнате разлилось тепло, а Дрейк необычайно оживился. Он даже выдал нечто вроде комплимента, спросив, не изменила ли она прическу. Старуха посмотрела на него с недоумением и проворчала что-то насчет идиотских бредней. А потом наполнила две миски овощным рагу и поставила их на стол.

Овощное рагу! – воскликнул он. Мое любимое!

И выдвинул стул, помогая ей сесть.

Спасибо, сказал он. Большое спасибо.

Несколько минут они в молчании ели густое, сытное рагу. Старуха смотрела только на свою ложку, а Дрейк все время смотрел на старуху.

Кстати, ты ведь так и не закончила свою историю, наконец напомнил он, вытирая рот салфеткой.

Дивния подняла взгляд.

Какую историю? – спросила она.

Ту, что ты мне рассказывала. Я ждал тебя прошлым вечером, но ты не пришла.

Разве я вчера не приходила?

Нет.

У тебя было что поесть?

Да, я поел. Но ты не пришла.

Дивния отломила кусочек хлеба и макнула его в подливку.

Ты рассказывала мне историю, но не довела ее до конца. Не годится прерывать рассказ на середине.

С чего ты решил, что это была середина?

Потому что это было не начало, и это был не конец.

А с чего ты взял, что это не конец?

Потому что тогда тебе было четырнадцать лет. Ты так сказала. А сейчас тебе восемьдесят девять.