Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна) - читать онлайн книгу. Автор: Диана Ибрагимова cтр.№ 21

Нить выскользнула из Источника и, слившись с сознанием Эсаноры, частично заглушила страх.

– Он там! Я его видела! Видела! Его и тех троих.

– Пойдём вместе, и ты убедишься, что там никого нет, – спокойно сказал Алоис. – Пойдём. Я посижу с тобой, пока ты не заснёшь.

Сана вцепилась в его руку и опасливо озиралась по сторонам. Судьба была к ней слишком несправедлива. Не случись им расстаться, кто знает, как повернулась бы жизнь Алоиса. Счастливое, полное любви детство и здоровье матушки стоили дороже власти всего мира, которую теперь он мог получить. Разум дорогого ему человека разрушался, и даже магия мыслей была бессильна перед этой болезнью.

У Эсаноры всё чаще случались видения. Она слышала голоса и шаги в пустых комнатах. Воспоминания о прошлом возвращались к ней, сколько бы Алоис их ни стирал. Они ускользали от нитей, как уходит через крупную сеть скользкая речная плотва. Несмотря на годы учёбы, сотни прочитанных книг и долгих наставлений Каснела, Алоис был не способен помочь единственному человеку, которого искренне любил.

– Его здесь нет? – Эсанора неуверенно вошла в комнату.

– Здесь только я и ты, а ещё ночная бабочка вон там, видишь? Наверное, ты слышала, как она бьётся о стекло.

– Убей её, – потребовала Эсанора. – Из-за неё я видела жуткий кошмар.

Алоис подошёл к окну и, пока матушка ложилась, незаметно распахнул створку. Белый силуэт насекомого скрылся в темноте сада.

– Принести тебе медовой воды с валерианой? – спросил Алоис, усаживаясь на обитый бархатной тканью табурет у кровати.

– Не нужно, лучше дай мне руку, сынок. Дай мне скорее руку.

Алоис взял ладони матери в свои и поцеловал, обдав холодные пальцы горячим дыханием.

– Ты выглядишь нездоровым, мой дорогой. Забирайся сюда. Положи голову мне на колени и поспи немного. Поспи, ты совсем измучился.

– Я в порядке, матушка. Хочешь, я расскажу тебе какую-нибудь историю?

– Лучше спой. У тебя дивный голос, – попросила Эсанора, устало улыбнувшись. – Я очень люблю слушать, как ты поёшь.

Пламя на свечах вытягивалось и чуть коптило. По потолку плясали тени от листьев плюща. К ночи гроздья розовых соцветий раскрывались, капли нектара, скопившиеся в сердцевинках, источали сладкий аромат. Алоис проверил, нет ли кого рядом, и тихо запел:

Нить незаметно скользнула в сознание матушки. Ей снилось небо, чистое и голубое. Показалось, будто она падает в него и постепенно превращается в безмятежную голубизну. Эсанора ощутила необыкновенное спокойствие. Небо обволакивало, а она всё падала и падала в него, оставляя на земле страхи и тревогу. Наверху было тепло, пахло чем-то сладким. Мягкий свет обволакивал, смывая мысли. Сана уже ощущала себя частью неба. Руки и ноги теперь облака, они остались позади, а сама она парила выше, навстречу ослепительному солнцу.

Алоис поднялся и тихо вышел из спальни. Он давно убил человека, из-за которого матушка стала такой, но ненависть к нему не исчезла, а с каждым днём разрасталась всё сильнее.

В конце коридора послышались голоса и шаги. Зенфред с трудом открыл глаза. Выходить из внутреннего зрения было неприятно, как покидать уютную постель в нетопленной комнате.

– Брось, Коф! У тебя любая блоха, повертевшись на языке, гронулом станет.

– Я тебе правду говорю! Как-то раз при мне сожгли заживо лошадь, которая взбрыкнула под огневиком. Я и охнуть не успел, когда её объяло белым, как эти светочи, пламенем, а через один вздох на земле только горка праха осталась!

Как только Зенфред отозвал нити, в другом углу камеры послышалось хриплое дыхание и кашель. Юноша судорожно глотал воздух, его чёрные волосы пропитались потом и прилипли ко лбу. Он пришёл в себя как раз к тому времени, когда отперли дверь.

Зенфред придвинул поднос и принялся за еду. Обед состоял из кувшина с водой, миски с размазанной по стенкам жидкой кашей и куска чёрствого хлеба. Зенфред жевал неторопливо и тщательно, раздражаясь, что его живое чучело для тренировок и вовсе не может есть. Стражники могли понять, что юноша не притворяется ради денька в лазарете, и позвать лекаря.

Разрывать клапаны в чужом теле Зенфред не мог, но обнаружил интересную способность нитей, которая требовала тщательного изучения. Он подождал, пока унесут подносы, и собрался снова перейти на внутреннее зрение, когда сокамерник сделал глоток воды и заговорил. Впервые за четыре дня.

– У тебя было так из-за клейма? – его голос был глуховатым и отрывистым.

– Ещё похуже твоего, – соврал Зенфред.

Он повернулся, показывая прежде скрытую в тени щёку, обезображенную меткой, и демонстративно потёр её. Юноша мельком глянул в его сторону, уронил голову на руки и не произнёс больше ни слова. Зенфред раздосадовался. Молчание тяготило, и единственной брошенной фразы не хватало, чтобы разорвать одинокую тишину.

– Ты не назвал своего имени. Я Зенфред, а ты?

– Аринд, – ответил юноша, дрожащей рукой утирая пот.

Он говорил с такой неохотой, будто его пытали за каждое слово. Зенфред сцепил пальцы в замок и снова прислонился к стене. Густая темнота закрасила остатки факельного света и спустя секунду явила взору сотни Источников. Белые, как светочные камни, принадлежали обыкновенным людям, цветные – магам. Последних было не так много, но Зенфред сразу увидел вдалеке красные угольки огневиков, Источники адептов холода, напоминавшие выброшенных на берег залива светящихся медуз; голубовато-белые, будто личинки москитов на потолке пещеры, сосуды ветряков и жёлто-зелёные светлячки целителей.

Нити высвободились из канала и скользнули в тело Аринда. Зенфред кашлянул, почувствовав его тошноту, и поспешил забраться глубже в Источник. Он сравнивал себя с древесным червём, копошащимся внутри ствола в поисках сердцевины. После него останется труха, и только тонкий наружный слой будет выглядеть нетронутым.

Настоящая магия вершилась изящно и тонко. Наверняка при умелом вмешательстве человек даже не осознавал вторжения, но Зенфреду было не до кропотливой волшбы. Он всё ещё не научился правильно распределять нити и с ходу находить нужный канал. Умений хватало только на чтение разрозненных воспоминаний, и это ничтожное свойство никак не сходилось с тем, что в легенде о Семерых называлось самой властью.

Факел уже неделю слонялся по территории храма, но короткие нити не дотягивались до него, и даже мелкая месть оказалась недоступной Зенфреду. Ему хотелось верить, что именно Седьмой маг-основатель, собравший по свету остальных, был первым носителем его Источника. Про себя Зенфред назвал это магией видения. Он в некотором роде противопоставлял её сомнительной волшбе деревенских бабок-ведуний, предсказывавших девушкам удачную замужнюю жизнь, и ясновидению просветлённых отшельников. Зенфред мог видеть только прошлое. Сначала оно проявлялось отрывисто и нечётко. Ровно так, как помнил его человек. Но, проникая глубже в подсознание, Зенфред научился различать всё, вплоть до запахов и вкусов.