У Эйлин перехватило дыхание. В душе она всегда в это верила, но не думала, что Реннен когда-нибудь признается в этом самому себе.
— Никогда тебя не оставлю, если ты, конечно, первая не устанешь от моего навязчивого присутствия. Вся такая соблазнительная, неотразимая, а еще восходящая звезда магического мира. От поклонников отбоя не будет. Что тебе до простого некроманта с кучей родственников-садистов в анамнезе?
Эйлин не сдержала улыбку. Обернувшись, положила ладони на его широкую грудь, чувствуя тепло, сводящий с ума запах, и едва сдержалась, чтобы не закричать от счастья.
— В моем графике всегда найдется для тебя время — свободное от мужа-рыбака, конечно, — ответила она, обнимая Реннена за шею. Их жизни переплелись, как корни ориасоков, нет смысла сопротивляться.
— Язва. Знаешь, а ведь я в некотором смысле тоже рыбак, — подмигнул он, — ловлю чужие души. Кстати, не пытайся больше читать мои мысли.
— Почему?
— Они только о тебе — боюсь, зазнаешься.
Эйлин громко рассмеялась, а Реннен легонько подтолкнул ее обратно к стеклянной стене. Приподнял края байки, провел прохладными пальцами по животу, пробормотал что-то об их незаконченном деле и, дразня, коснулся ее губ.
Мысли спутались, все былые страхи рассеялись, как утренний туман. В эту Рождественскую ночь она словно рождалась заново.
Эйлин вдруг осознала, что сможет найти выход из любого подземелья, ведь у нее есть проводник, который всегда укажет путь в темноте. У нее есть сердце Реннена.