Сезон соблазна - читать онлайн книгу. Автор: Тереза Ромейн cтр.№ 60

Пробежав глазами заметку, Джеймс убедился, что дела обстоят из рук вон плохо. Недаром его мать взбеленилась. Хоть гнев леди Мэтисон действительно был оправдан, Джеймс не мог простить ее оскорбления в адрес Джулии.

Спустившись на первый этаж, он на минуту остановился, чтобы собраться с духом, прежде чем войти в гостиную. Вероятно, гнев виконтессы только усилился из-за долгого ожидания, и она была готова выплеснуть его на сына, как только он появится. Наверняка мать уже заготовила гневную тираду и ждет того момента, когда сможет произнести ее.

Джеймс распахнул дверь, предчувствуя новую схватку, но, к его удивлению, мать чинно сидела на диване, а ее горничная листала книгу, словно собиралась почитать госпоже вслух, чтобы скоротать время.

Джеймс насторожился: почему леди Мэтисон вдруг успокоилась?

– Мой дорогой мальчик, – заговорила виконтесса, поднимаясь при появлении сына, – подойди ко мне и сядь рядом.

Ее голос нельзя было назвать теплым, но в нем не слышалось и враждебности. Виконтесса вдруг шагнула к нему, и, когда вцепилась в предплечье, Джеймс почувствовал, что в руке у нее письмо. Однако леди Мэтисон тут же отошла от него и спрятала письмо за спину.

– Может, распорядишься, чтобы нам подали кофе? Сейчас самое время взбодриться, – сказала она скороговоркой, как будто заговаривала Джеймсу зубы. – Я уверена, что кофе пойдет тебе на пользу.

Джеймс проигнорировал ее слова.

– Что у тебя в руке?

– Это? О, ничего особенного, – натянуто улыбнулась леди Мэтисон. – Скорее всего доставили билет в театр.

Джеймс молча протянул руку, и мать, вздохнув, отдала ему письмо.

– Печать сломана, – заметил он, с подозрением взглянув на нее.

Леди Мэтисон небрежно пожала плечами.

– Письмо пустячное, поэтому слом печати не имеет никакого значения, есть печать или нет. Посыльный, должно быть, уронил конверт по дороге, вот печать и сломалась.

Однако письмо оказалось совсем не пустячным: на печати был изображен герб леди Ирвинг, который можно было разглядеть, несмотря на то, что воск был разломан. Текст письма был коротким, но хлестким:

У Джеймса было такое чувство, будто его ударили по лицу, будто конь лягнул в голову, будто сердце вырвали из груди. Как могла леди Ирвинг отреагировать таким образом на его предложение руки и сердца, сделанное Джулии? Или Джулия умолчала об этом? А может, леди Ирвинг не желает, чтобы он женился на Джулии?

– Что-то неладно? – спросила леди Мэтисон, и все встало на свои места.

Джеймс понял, почему она успокоилась и ее гнев утих. Это она сама написала злополучное письмо и хитро подсунула его сыну, а теперь как ни в чем не бывало смотрела на дело рук своих, страшно довольная собой.

Леди Ирвинг не могла написать ничего подобного: ей не была безразлична судьба Джулии.

– Это подложное письмо, – заявил Джеймс, возвращая бумагу матери. – И написала его ты, а не леди Ирвинг.

– Но, мой дорогой мальчик, – изобразив недоумение, возмутилась леди Мэтисон и взяла письмо из рук сына, – это почерк Эстеллы, а не мой. Ты же видишь. Кроме того, я не смогла бы раздобыть печать леди Ирвинг. Ах, мой милый, как все это неприятно!

Скомкав письмо, леди Мэтисон бросила его на пол.

– Ну, чем меньше слов, тем меньше ссор, ты согласен? Позволь дать тебе совет. Пусть уезжают в деревню, это к лучшему. Вся эта история в скором времени забудется, и ты найдешь себе подходящую партию.

– Ты так ничего и не поняла, – печально заключил Джеймс. – Мне плевать на то, что в этом письме. Я не позволю им уехать, не объяснившись со мной.

Он поднял бумагу с пола, разгладил и прочитал еще раз. Ему все же не верилось, что это могла написать леди Ирвинг. Неужели графиня была так оскорблена, что не пожелала разбираться в отношениях, которые связывали ее племянницу с ним? Нет, этого не могло быть. Вся эта история с письмом выглядела странно, неправдоподобно.

– Я собираюсь жениться на мисс Херрингтон, – заявил Джеймс.

– Тебе это вряд ли удастся, если учесть, что она не желает выходить за тебя замуж, – приторно-сладким голосом проговорила мать, торжествующе глядя на сына.

Джеймс почувствовал, что с него довольно. Леди Мэтисон пора уходить. Он не знал, кто написал это письмо и чего на самом деле хотела Джулия, но и общаться с матерью больше не желал, поэтому сказал:

– Позволь проводить тебя. Вижу, ты перестала оскорблять меня и мою невесту. Тебе, видимо, не хочется покидать насиженное место?

Тень пробежала по лицу леди Мэтисон, и Джеймс устыдился своих слов. Ему не следовало угрожать матери и пугать ее потерей жилья. Возможно, она не сделала ничего дурного. Если леди Мэтисон и вскрыла из любопытства адресованное ему письмо, то ведь это не преступление.

Тем не менее Джеймсу хотелось выпроводить матушку как можно скорее, потому что и ему уже пора было ехать, чтобы разобраться во всей этой ситуации. Подхватив под руку, он повел мать к двери, и в этот момент на пороге гостиной появился Делани с подносом в руках и простодушно поинтересовался:

– Ее светлость уже уезжает?

– Да! – рявкнул Джеймс. – Мы оба уезжаем.

Леди Мэтисон удивленно посмотрела на сына, но тут же с готовностью уселась на свое место и заявила:

– Я вообще-то не спешу, дорогой мой. Надеюсь, ты не откажешь родной матери в чашке кофе? Я ведь проделала долгий путь в холодную погоду, чтобы увидеться с тобой.

– Я тебя не приглашал, – грубо заметил Джеймс, скрестив руки на груди.

На лице виконтессы отразилось выражение досады.

– Ну, значит, это неожиданный визит. Разве я не могу навестить сына без предупреждения?

– Не можешь и не должна, и тому есть сотни причин, – холодно заявил Джеймс.

– Ну ладно, – промолвила виконтесса, наливая себе горячий кофе. – Как бы то ни было, но я намерена подкрепиться, прежде чем отправляться в обратный путь.

Джеймс отвернулся от нее.

– Угощайся, а я ухожу.

Он не мог больше медлить. Джеймс знал, что Делани присмотрит за леди Мэтисон во время его отсутствия.

– Джеймс, мой мальчик, останься со мной, – окликнула его виконтесса мягким умоляющим тоном. – Прошу тебя, давай вместе выпьем кофе, а потом, обещаю, я уеду.

Это был голос не светской львицы, а любящей мамы. Джеймс давно не слышал таких теплых ноток в голосе виконтессы, и его сердце растаяло.

Повернувшись, Джеймс увидел на лице матери выражение мольбы.