Хроники Клифтонов. Книга 4. Бойтесь желаний своих - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Арчер cтр.№ 8

– Так и есть, – кивнула Эмма. – Фишер поддержит председателя хотя бы для того, чтобы отомстить Джайлзу, который помешал ему пробиться в парламент.

– Даже если он так поступит, не стоит полагать, будто Фишер захочет, чтобы строительство «Бэкингема» шло без сучка без задоринки. Далеко не так. Он перейдет на сторону противника, как только решит, что появилась возможность навредить краткосрочным финансовым операциям компании или ее многолетней репутации. Прости за штамп, но леопард не может изменить свои пятна, а волка сколько ни корми… Просто помни: главная его цель прямо противоположна нашей. Ты желаешь компании процветания, он – краха.

– Но зачем ему это?

– Подозреваю, мама, ты знаешь ответ на этот вопрос.

Себастьян замолчал, глядя на нее в ожидании реакции, однако Эмма сменила тему:

– Где ты успел набраться столько мудрости, сынок?

– Брал ежедневные уроки у эксперта. Более того, был его единственным учеником.

– И как же твой эксперт посоветует мне поступить, если я захочу, чтобы совет директоров послушался меня и проголосовал против постройки «Бэкингема»?

– Он предложит план, который гарантирует тебе победу в голосовании.

– До тех пор, пока мнение членов совета разделено поровну, это невозможно.

– О нет, это возможно, – возразил Себастьян, – но только если ты захочешь подыграть Мартинесу.

– Что у тебя на уме?

– Поскольку семья обладает двадцатью двумя процентами акций компании, у тебя есть право назначить еще двух директоров в совет. Тебе надо всего лишь скооперироваться с дядей Джайлзом и тетей Грэйс, чтобы они поддержали тебя, когда дело дойдет до решающего голоса. Так ты точно не проиграешь.

– Нет, я никогда на это не пойду, – покачала головой Эмма.

– Но почему нет, когда столько поставлено на карту?

– Потому что это подорвет позицию Росса Бьюкенена как председателя. Если он потеряет важный голос оттого, что семья сговорилась против него, у Росса не останется иного выбора, кроме как подать в отставку. И я подозреваю, что за ним последуют другие члены совета директоров.

– Но это может положительно сказаться на компании в долгосрочной перспективе.

– Возможно. Однако я должна предстать как выигравшая спор по существу, а не за счет формальностей процедуры голосования. Именно на такую низкую уловку и способен Фишер.

– Моя дорогая мамочка, никто не ценит тебя больше, чем я, за то, что ты всегда выбираешь путь высокой морали. Но когда имеешь дело с Мартинесами этого мира, надо помнить, что морали для них не существует, они всякий раз будут с радостью выбирать кривую дорожку. Да Фишер в ближайшую водосточную канаву заползет, если решит, что это поможет ему выиграть голосование.

Оба долго молчали, потом Себастьян проговорил очень тихо:

– Мама, когда я впервые пришел в себя после аварии, у изножья моей кровати стоял дон Педро. – (Эмма содрогнулась.) – Он улыбался… И сказал: «Как ты, мой мальчик?» Я покачал головой, и только тогда до него дошло, что это я, а не Бруно. Взгляд, который он бросил на меня, перед тем как выйти, мне не забыть до конца жизни.

Эмма по-прежнему молчала.

– Мама, как полагаешь, может, уже пора рассказать мне, почему Мартинес спит и видит, как поставить нашу семью на колени? Ведь много ума не надо, чтобы понять: на шоссе А-один он хотел убить меня, а не своего сына.

5

«– Вы всегда так нетерпеливы, сержант Уорик, – заметил патологоанатом, приступая к более тщательному исследованию тела.

– Но вы можете хотя бы ответить на вопрос, просто как долго тело находилось в воде? – спросил детектив».

Гарри вычеркивал слово «просто» и менял «как долго» на «сколько времени», когда зазвонил телефон. Он отложил ручку и поднял трубку.

– Да! – Ответ прозвучал резковато.

– Гарри, это Гарольд Гинзбург. Поздравляю, на этой неделе ты номер восемь. – Каждый четверг днем Гарольд звонил Гарри, чтобы сообщить о месте его книги в воскресном списке бестселлеров. – Уже пять недель подряд в топ-пятнадцать.

Месяц назад Гарри был четвертым, достигнув самой высокой позиции, на которую ему приходилось когда-либо подниматься. Не признаваясь в этом даже Эмме, он все еще надеялся вступить в ту группу избранных британских писателей, которым удалось попасть на вершину по обоим берегам Атлантики. Два последних детектива об Уильяме Уорике держались на первом месте в Британии, но первое место в Штатах по-прежнему не покорялось ему.

– Объемы продаж – вот что действительно имеет значение. – Гинзбург подслушал мысли Гарри. – Как бы то ни было, уверен, ты заберешься еще выше, когда в марте выйдет книга в мягкой обложке. – (Гарри обратил внимание, что сказано было «еще выше», а не «на первое место».) – Как там Эмма?

– Готовит речь на тему «Почему в настоящее время компании не следует строить роскошный пассажирский лайнер».

– Эта тема, по-моему, не тянет на бестселлер, – хмыкнул Гинзбург. – Расскажи, как дела у Себастьяна?

– Передвигается на кресле-каталке. Но хирург заверяет, это ненадолго: уже на следующей неделе ему разрешат с нее встать.

– Браво. Означает ли это, что его отпустят домой?

– Нет, заведующая говорит, такая продолжительная поездка ему пока противопоказана; возможно, разрешат съездить на встречу с преподавателем в Кембридж и выпить чайку со своей тетей.

– Что ж, будем надеяться, скоро его выпишут.

– Или выгонят. Не уверена, что произойдет первым.

– С чего бы им выгонять его?

– Как только с него сняли бинты, одна или две сестрички начали проявлять к пациенту слишком большой интерес, и, боюсь, он не очень-то против такого внимания.

– Танец семи покрывал, – сказал Гарольд. Гарри рассмеялся. – Он по-прежнему надеется в сентябре начать учебу в Кембридже?

– По-моему, да. Но после аварии сын так изменился, что меня уже ничего не удивит.

– А как он изменился?

– Да прямо так и не сказать… Он резко повзрослел, год назад я его таким и представить не мог. И кажется, я знаю, отчего так произошло.

– Звучит интригующе.

– Да так оно и есть. Я тебе подробно все расскажу, когда в следующий раз буду в Нью-Йорке.

– Стоит ли ждать так долго?

– Стоит, потому что это как… как я пишу: я понятия не имею, что произойдет, когда переворачиваю страницу.

– Тогда расскажи мне о нашей уникальной девочке.

– И ты туда же!

– Пожалуйста, передай Джессике, что я повесил ее рисунок осеннего Мэнор-Хауса в своем кабинете, рядом с Роем Лихтенштейном ^[4].