Обреченная на счастье - читать онлайн книгу. Автор: Елена Богатырева cтр.№ 14

Я начала работать, с ужасом представляя, что после бессонной ночи буду плохо соображать. Ничего подобного! Слова лились сплошным потоком, мне даже не приходилось задумываться над тем, что и как я пишу. Через два часа, перечитав три статьи, которые я написала для нашего еженедельника, я довольно хмыкнула. Никогда еще мне не работалось так легко и быстро.

День пролетел совсем незаметно. К пяти часам приехала Лялька. Она задумчиво вошла в мою квартиру, скинула лодочки на высоких каблуках и плюхнувшись на диван в обнимку с Драконом, который слегка повизгивал от обожания, серьезно произнесла:

— Так, Ал, давай все по порядку.

Ляля говорила тоном доктора, и я сразу же вспомнила, что она раз в две недели посещает психоаналитика и чувствует себя после его сеансов «заново родившейся». Теперь она явно приготовилась стать психоаналитиком для меня.

— Я помогу тебе, — говорила Ляля. — Даша рассказала мне эту странную историю, что произошла с вами в парке. И очень подробно описала твою странную реакцию. Это как-то связано с твоим состоянием, я угадала?

И я стала рассказывать ей все, что вспомнила за ночь. Мне казалось, что Лялька должна оборвать меня где-нибудь на середине моего повествования и сказать, что все это — глупости, что мы взрослые люди, что видений никаких не бывает, что в жизни нужно смотреть вперед, а не назад. Возможно, я позвала ее именно за этим. Чтобы снова раз и навсегда прогнать свои воспоминания. Но Лялька сидела тихо, слушала с интересом и только иногда зачарованно взглядывала на вазу.

Закончив, я посмотрела на нее вопросительно, но она сидела на диване, поджав ноги и поглаживая мурлыкающего Дракона, и молчала.

— Ну что? — спросила я, ожидая, что она, как всегда, разнесет мои фантазии в пух и прах.

— Фантастика! — только и сказала Лялька.

— И все? — не поверила я своим ушам.

— Ты знаешь, — сказала она задумчиво, — я тебе немножко завидую. Со мной никогда ничего подобного не происходило. Слушай, а чего ты не пошла за него замуж? Он, похоже, был рад такой перспективе.

— Не-е-е, — протянула я. — Одно дело влюбиться — это я тогда запросто, всегда пожалуйста. А другое дело — замуж. Я была маленькой девочкой, которой не до замужества.

— Значит, он был историком?

— Да.

— Тогда понятно.

— Что тебе понятно?

— Ты говорила, что твой первый парень тоже был историком.

Ну и память у Ляльки!

Действительно, первый парень, с которым моя любовь продвинулась в направлении зрелости, был историком. Я потом еще несколько лет вспоминала его, пытаясь понять, что я в нем нашла. В нем же ничего не было. Совсем ничего! Оказывается было. Он был историком, то есть он был чуть-чуть как Ол. Вот что я нашла в нем. Только он был глупым историком. Он даже ничего не знал про Согдиану. Они не проходили этого на третьем курсе. Но он был очень серьезным и любил повторять, что следы истории запечатлены в граните. Глупый! Следы прошлого рассыпаются иногда под ногами песком, горячим песком. И этот песок хранит память о прошедшем лучше любого гранита. Наш роман продолжался ровно месяц, а потом мы расстались: он отправился грызть гранит науки, а я — оставлять следы на песке этой жизни, которые тут же размывали набегающие волны времени.

— Ляль, а хорошо замужем? — спросила я.

— Ты знаешь, Ал, это как… — Она посмотрела по сторонам, изучая обои на стенах. Потом внимательно уставилась на Дракона, словно сравнивая наличие собаки с наличием мужа. Потом покачала головой. — Тебе не понять. Это ведь как владение собственностью. Как дача, например, — обрадовалась она, найдя подходящее сравнение.

— Ну тогда это неплохо, — протянула я, вспоминая, как ласково там шумят деревья и как красиво цветут клумбы.

— Нет, нет, ты не понимаешь. Вот цветы, скажем, там колосятся. Но их сначала нужно посадить. Потом — растить, поливать и оберегать. Но если на даче это можно доверить садовнику, то в браке необходимо делать все самой. А то знаешь сколько садовниц набежит? Собственность не бросишь, не оставишь без присмотра, она все время требует от тебя чего-нибудь. Нужно платить за аренду, убирать опавшие листья, вырывать сорняки и, прости за сравнение, даже выгребную яму чистить.

— Ужас какой, — честно призналась я.

Мне очень хотелось, чтобы Лялька поговорила о чем-то своем. Я пыталась таким образом выразить ей благодарность за то, что она битый час выслушивала мои бредни.

— А в садовницы многие набиваются?

— Бывает, — засмеялась Лялька своему же сравнению. — Рыбачат.

— Что делают? — не поняла я.

— Удочки закидывают с разными наживками. Я это называю — покупки.

— Как это?

— Ну, знаешь, мы все время друг друга покупаем. Я делаю тебе комплимент, например, не потому, что думаю о тебе так хорошо, а потому, что хочу, чтобы ты меня любила, или чтобы у меня с тобой не было разногласий во время работы, или для того, чтобы ты оставила меня в покое. По-разному. Мужчины очень легко покупаются. На большие перспективы, на славу, на власть. На многое. Какая-нибудь нимфоманка в стоптанных туфлях набежит, как прибрежная волна, и ну рассказывать о своих перспективах в жизни. Солнечные дали перед мужиком стелит. А он и уши развесил.

— А ты?

— Что я? Приходится ласково улыбаться, интересуясь, в каком секонд-хэнде она одевается и почему такая перспективная дама себе до сих пор на туфли не заработала.

— А тебя покупают? — спросила я.

— Ал, я себя безумно дорого ценю. Ни у кого воображения не хватает. — В ее тоне проскочила грустная нотка. — Разве что у тебя, — усмехнулась она.

— У меня?

— Ты подкупаешь меня своей искренностью, и мне всегда нравилась твоя манера жить.

— Чего нравилось?

— Не важно, — Лялька стала серьезной. — Расскажи-ка мне, что было дальше.

А дальше ничего не было. То есть много впечатлений — мало толку. Ничего такого, что застряло бы в памяти на всю жизнь. Я окончила школу и уехала в Ленинград. Поступила в Политех. Поселилась в общежитии. Было весело, жизнь кружилась вокруг меня, и я отбивалась от воспоминания о том, что дома в шкафу у меня хранится символ царской власти, так и не отданный кому следует.

Зимой родители неожиданно выслали мне денег, и я прилетела в Ташкент совсем другой Ал: повзрослевшей и немного разочарованной обилием скучных технических наук, которые мне приходилось теперь изучать. Я хотела преподнести родителям сюрприз и не сообщила им, в какой день приеду. С замиранием сердца я подошла к родной двери и позвонила. Мама открыла дверь и расплакалась от счастья. Мы расцеловались с ней на пороге, и она потащила меня в комнаты.

Свой дом я не узнала. По стенам висели ковры, на столах стояли вазы цветного стекла, переполненные разными фруктами. Старый диван был обит роскошным бархатным сюзане, где по черному фону извивались прихотливые узоры растительного происхождения. Навстречу мне вышел папа. По щекам у него разливался румянец, он бодро двигался и радостно гудел на весь дом мое имя на разные лады. Самое смешное, что на нем был чапан, а на журнальном столике стояли раскрытые нарды.