Простодурсен Лето и кое-что еще - читать онлайн книгу. Автор: Руне Белсвик cтр.№ 9

– Предлагаю закусить коврижками с соком, – сказал Ковригсен. – Заодно и обсудим.

Утёнок посматривал на своих друзей. Из них четверых он был самый маленький. Ему казалось, что у остальных очень большие лица. Только что эти лица излучали теплоту и радость. А теперь у всех троих глаза заволокло чёрными тучами. Особенно чернели и хмурились глаза Октавы – того и гляди гроза прольётся.

Утёнку вспомнилось, как он мёрз один-одинёшенек на подоконнике и ждал, когда Простодурсен вернётся из леса и споёт ему тёплую песенку.

– Дорогая ведьма Октава, – сказал он.

– Чего тебе, лягушка Утёнок?

– Я хочу спеть тебе тёплую песню.

– Правда?

– Да. Она как раз сама пришла мне в голову.

Вот так спел Утёнок.

– Какой ты уже большой! Молодец, – сказала ведьма Октава.

– Да, – согласился Утёнок. – Я молодец и выдумщик.

– Жаль, Сдобсен на тебя не похож.

– Не будем отчаиваться, – сказал Ковригсен.

– А я правда похож на торт? – спросил Простодурсен.

– Нет! – решительно замотал головой Утёнок. – Ты похож на принца.

– А Пронырсен говорит, что на торт.

– Пронырсен! – возмущённо запыхтела Октава. – Он чего только не говорит. Всё из зависти. И потому что он противный. Но плохо, что Сдобсен сбежал. Где нам теперь принцессу взять?

– Да… – протянул Ковригсен.

Они молча хрустели коврижками. Крошки сыпались на пол – под стол и под стулья. За окнами чернел вечер и сыпал дождь.

Простодурсен не очень понимал, зачем им нужна ещё и принцесса. Правда, он пока в театре не до конца разобрался. И его очень отвлекала банка золотой рыбки с ветками рябины и идеально ровными и круглыми бульками на дне. Чтобы не думать об искушении, Простодурсен заговорил о театре:

– От нас ничего не требуется, только походить туда-сюда – и всё, да? В спектакле, я имею в виду. Немножко походим – и кланяться.

– Нет! – тут же очнулась Октава. И стала рассказывать, как она придумала.

Сначала король рассердился, что принцесса непослушная. И пошёл просить ведьму наколдовать, чтобы принцесса вела себя за столом тихо, как мышка, и ела всё, что положили на тарелку, а вечером ложилась спать без скандалов и слёз. Но принцесса укусила ведьму за нос, и та очень разозлилась.

– Так Сдобсен должен был кусать тебя за нос? – спросил Простодурсен.

– Не сильно, – ответила Октава. – Как в театре кусаются. И тогда ведьма превратила принцессу в лягушку.

– В меня! В меня! – заверещал Утёнок.

– Король так огорчился, что заплакал, – продолжала Октава.

– Так ему и надо! – крякнул Утёнок.

– Да, – кивнула Октава. – А потом пришёл прекрасный принц, поцеловал лягушку, и принцесса расколдовалась. Он взял её в жёны и полцарства в придачу. А дальше пир на весь мир.

– Ура! – закричал Утёнок.

– Никакого «ура», – грустно сказала Октава. – Принцессы у нас нет, потому что Сдобсен ушёл.

– Да уж, – кивнул и Утёнок.

Ничего у них не придумывалось. Зато они ели коврижки и запивали большими глотками сока из кудыки. Лампочка висела на шерстяном шнурке и лила густой красивый свет на красный сок в стаканах.

Им очень хорошо так сиделось. В тепле и сухости. И уже почти сытости.

И всё шло к тому, чтобы вскоре разойтись по домам, лечь в свои кровати, уснуть и видеть сны до завтрашнего утра.

Мешал только театр этот. Пудра, марципаны, пуговицы из мармеладок, мука, шторы, мешки из-под муки и прочее, что они пустили в ход, наряжаясь. Да, театр пришёлся бы кстати осенним вечером в приречном домике. Но что толку мечтать об этом, когда их высочество принцесса побросала все свои красивые наряды и превратилась в зануду Сдобсена?

Утёнок заглядывал всем в лицо. Он тянул шею изо всех сил в надежде, что чьё-то лицо вдруг просияет улыбкой и кто-то скажет такое, от чего всё снова станет хорошо. Но снизу он видел только прилипшие к губам крошки и капли сока, стекавшие по подбородкам.

– Ёлки-палки-сухостой! – сказал он вдруг.

Слова вырвались так внезапно, что все вздрогнули.

– Что такое? – спросил Простодурсен.

– Очень глупо получилось, – сказал Утёнок.

– Ты прав, – согласился Ковригсен. – Уйти хлопнув дверью – обычно большая глупость.

– А нельзя вернуть Сдобсена?

– Вернуть его не так легко, – ответил Ковригсен.

– Тем более вернуть его во всей принцессиной красе, – вздохнул Простодурсен.

Бывает, что кто ушёл – возвращается. Может, забыл нужную вещь. Или передумал уходить. Особенно часто все возвращаются в тёмные и дождливые осенние вечера.

Компания, уже сытая-пресытая, всё ещё сидела за столом, когда на улице раздались шаги. Чьи-то старые мокрые башмаки шлёпали по раскисшей тропинке. А потом дверь распахнулась. И на пороге показался старина Сдобсен, до нитки промокший и с палкой.

– Снова добрый вечер, – сказал он.

– Добрый, – ответила Октава.

– Чудовищная погода для сушки белья, – сообщил Сдобсен.

– А у нас тут хорошо, – ответил Простодурсен. – Горячий сок и хрусткие коврижки.

– Понятно, – сказал Сдобсен. – У Ковригсена всегда в запасе что-нибудь вкусное.

– Ты посидел дома и высидел хорошее настроение? – решила сразу уточнить Октава.

На Сдобсене сухой нитки не было. Он вылил воду из башмаков, вновь натянул их и зашёл в пекарню.

С чем он пришёл, интересно? Хочет, чтобы с него натекла огромная лужа, или у него ещё и другие планы?

– Я тут сообразил одну вещь, – сказал он.

– Какую? – спросила Октава.

– В твоём театре кое-чего не хватает.

– Конечно. Ты же ушёл, вот нам принцессы и не хватает!

– Я думал о другом. Гораздо более важном. Что есть в любом театре. И с чем всегда считаются. По крайней мере, в загранице всё устроено именно так.

– И что это такое?

– Публика.

– Публика?

– Да. Зрители, которые смотрят спектакль и хлопают, когда он заканчивается.

– Правда, – задумчиво сказала Октава. – Сдобсен совершенно прав, а я об этом забыла.