Гордая птичка Воробышек - читать онлайн книгу. Автор: Янина Логвин cтр.№ 92

Чувства. Не знакомые мне. Новые. Необычные. Болезненные. Вспарывающие нутро и вытачивающие душу заново. Рез за резом, срез за срезом, нерв за нервом.

Я хочу ее. Хочу. Так сильно, как только может мужчина хотеть желанную женщину. Мучительно, испытывая настоящую телесную боль от сопротивления этому желанию. И я совершенно точно хочу чего-то еще.

Я открываю глаза и натыкаюсь на косой взгляд Яшки, остановившийся на мне. Задумчивый, жадный, медленно ползущий вниз по оголенному плечу Воробышек. Сволочь. Я провожу вслед за этим неосознанным взглядом ладонью, показывая брату, что никто не смеет касаться девчонки, кроме меня. И меня никто не смеет касаться — только Воробышек, тут же понимаю сам. Это странная догма, но она — я так чувствую — единственно правильная.

Донг озвучивает предсказание, упоминает какие-то тени, и девчонка вдруг бледнеет. Закрыв рукой лицо, с тихим вскриком отшатывается, отворачивается от меня и от китайца, словно игра с судьбой и с толкователем человеческих душ внезапно выходит за допустимую черту. Смотрит испуганно по сторонам, вот-вот готовая сорваться на бег.

— Что с тобой, Воробышек? — я ловлю ее, едва не упорхнувшую из моих рук и возвращаю к себе, не понимая, каким невольным словом Донг смог задеть ее.

Я знаю, на что способен китаец, играя в нехитрое таинство гадания, — всегда чувствовал в нем особенное понимание человеческой природы, — и принимаю к сведению слова мастера Янга. Но для остальных они не больше, чем диковинное развлечение, еще один праздничный штрих к новогоднему столу, — для кого-то приятный, для кого-то не очень, едва ли всерьез принятый на веру и не забытый к утру. Так почему же испугалась птичка?

Не потому ли, что ей попросту неприятны намеки на нечто большее, возможное между нами, чем просто придуманные отношения? Да еще эти манипуляции Донга с обменом печеньями…

— Испугалась предсказания? Так это все ерунда.

Черта с два ерунда! Но я готов ждать.

Она поднимает взгляд и пробует улыбнуться. Привычно делится теплом серых глаз. В чем бы ни была причина ее испуга, она не во мне, с облегчением понимаю я, наблюдая, как открыто девчонка смотрит на меня, а затем, словно опомнившись, вежливо благодарит китайца.

Что бы ни огорчило птичку, она справилась с минутной слабостью и взяла себя в руки, но румянец сошел с ее лица, а движения по-прежнему неуверенны. Едва ли я видел ее такой — дезориентированной и напуганной, а потому говорю, желая убедиться, что все хорошо и ненавязчиво напомнить о том, что я рядом:

— Не пугай меня, Воробышек. Хочешь чего-нибудь выпить? Ты побледнела, и мне это не нравится.

Мои слова удивляют птичку, — да, я сегодня действительно не похож на себя, привычная ледяная маска трещит по швам, осыпаясь с лица колким крошевом, — но она соглашается и даже отвечает шуткой на попытки расшевелить ее. Покорно льнет к моему боку, пока я провожаю ее к столу, и обещает приватный танец на день рождения. Хорошо бы. Кто-кто, а я, зная, на что способна светловолосая девчонка рядом со мной, точно не откажусь спросить с нее.

Ирка смотрит волчицей, но птичке, похоже, все равно, и я успокаиваюсь: значит, и мне все равно тоже. Игнорирую любопытные взгляды до тех пор, пока Большой Босс, возвысившись над столом, не просит у всех тишины, дабы привлечь к его словам пару минут всеобщего внимания.

— Друзья! — обводит хозяйским взглядом зал, опуская ладони на стол. — Должен ли я еще раз повторить, как рад видеть вас у себя в эту новогоднюю ночь? Правильно, — улыбается гостям сытой улыбкой опытного хищника, так редко проступающей на его лице, — думаю, это лишнее. Каждый из вас знает, что это так. Я не терплю в своем доме случайных людей, а для своих друзей готов сделать многое, если не все. За редким исключением, конечно. Со многими из вас меня связывает дружба и многолетние партнерские отношения. Многим я доверяю как самому себе и даже больше, а доверие нынче стоит недешево.

— Ох, лукавите, Роман Сергеевич. Ваше доверие для нас бесценно!

— Спасибо, дорогой Александр Степаныч, я учту твою шкалу ценностей, но сейчас хотел сказать немного о другом. О том, что волнует меня в данный момент куда больше как отца, нежели просто хозяина праздника, — оскаливает зубы Босс. — Возможно, не очень хорошего отца, но искренне любящего своих сыновей. Старшего — Якова, — думаю, вам представлять не надо, а вот младшего — Илью — прошу любить и жаловать. Отныне и впредь он — неотъемлемая часть моей жизни.

Чертов Градов! Что ты задумал?

— Уважая дорогих гостей, в эту праздничную ночь Нового года не могу не поделиться радостью, что целый вечер греет мне сердце и в скором времени коснется нашей семьи. Новостью, о которой сегодня узнал, благодаря знакомству с замечательной девушкой Евгенией — невестой моего сына Ильи. Да-да! Вы не ослышались! Мои дорогие дети решили сочетаться браком, что стало для меня поистине настоящим сюрпризом! Пользуясь случаем, прошу всех присутствующих поднять бокалы за их будущее счастье и пожелать молодым удачи на светлом жизненном пути! За будущих молодоженов!

Что? Какого хрена?! Я так и застываю в полуобороте к птичке, тяжело глядя на раздухарившегося не в меру Босса, залпом опрокидывающего в себя бокал. Черт возьми, что он несет?!

На девчонке нет лица. Она дрожащей рукой отставляет вино и медленно поворачивается к Градову.

— Вы все не так поняли, — растерянно лепечет, роняя ладони на колени, сжимая тонкими пальцами край платья, но за общим весельем птичку совсем не слышно.

Черт! Повторите на бис! Я что, сплю?!

* * *

Боже, он меня убьет! Точно! Я и так Люкову доставила сегодня столько хлопот, а тут еще и это. Ну зачем? Зачем Роман Сергеевич вспомнил о случайных словах, брошенных Михаилу, именно сейчас? Когда рядом столько чужих людей и… Ирина? Ведь вечер почти закончился.

А вдруг Илье не все равно?

Господи, я сейчас провалюсь сквозь землю!

Сама виновата, сама!

— Яков! Босс это что сейчас, серьезно сказал?! — словно подтверждая мои опасения, Ирина вскрикивает и впивается ногтями в локоть жениха. — Ответь, черт возьми, Яшка! Серьезно?!

Я не смею поднять на Люкова глаза. Чувствую на себе его колючий пристальный взгляд, а что сказать — не знаю. Должно быть, мой вид сейчас жалок, как никогда.

— Илья, п-прости. Это какое-то жуткое недоразумение, — неуверенно бормочу, отводя с пунцовой щеки упавшую на нее непослушную прядь волос. — Твой отец он… Я не хотела… Это совсем не то, что ты думаешь. Что все они думают. Совсем не то!

— Хорошо, Воробышек.

— Пожалуйста, я должна тебе объяснить. Должна сказать. То есть, рассказать…

Что? О Господи! Что я ему должна рассказать? Про себя и Игоря?! Про то, как не вовремя случился его брат на моем пути?! О приступе паники, охватившей меня при виде Михаила?!

Нет, только не это.

— Молчи. Я все понял.