Гордая птичка Воробышек - читать онлайн книгу. Автор: Янина Логвин cтр.№ 65

— Почему странно? Он ведь объезженный конь, или я чего-то не понимаю?

— Объезженный, только норов у него, как у настоящего джигита. Что не по нем, копытом в землю и зубы в оскал, там знаешь какая родословная — о-го-го! Хозяин специально для него тренера из Европы выписал, к барьерным скачкам готовит. Вон, смотри, Жень, — тычет паренек беззастенчиво палец в сторону щупловатого мужчины, стоящего у входа в денники, пристально наблюдающего за Люковым. — Видишь, стоит — рыжий и мелкий? Эваном звать, славный малый. Вот он Валдая и пообтесал слегка. Гляди! — толкает локтем в бок и прыскает смешком. — Ревнует! Сейчас рожа рябью пойдет! Ну, дает! Еще бы! Он столько сил на воспитание угробил, а тут тебе налицо полное взаимопонимание с незнакомцем, которому из элитного спортивного жеребца лошадку для катания сделать вздумалось. А это удар по тренерскому самолюбию, точно говорю!

Ничего себе! Недаром мне показалось, что коню не понравилось мое присутствие в седле, а он, оказывается, просто к подобному обращению не привык.

— Смотри, Жень! Уже друг к другу приноровились, сейчас на барьеры пойдут, — вновь толкает меня под бок паренек, обостряя и без того нацеленное на Люкова внимание. — Вот этот «тройник» — несложный барьер, для него небольшой разбег нужен… О-отлично! С него переход на параллельные брусья… Черт, молодец! Ты видала, как здорово перескочил! Парень и вправду отличный наездник!.. Сейчас «горка-накат», еще одна — ерунда для такого коня, как Валдай. А теперь «отвесный высокий»…

— Петр, зачем столько перекладин? А если конь поранится или сбросит седока? — пугаюсь я грозного вида бело-синего препятствия в добрый человеческий рост, вставшего на пути всадника.

— Он сейчас довольно высоко набран, специально для тренировки Валдая, так что да, будет непросто, — поясняет паренек. — Но ты не пугайся, Жень, он легко разрушаем, и конь с ним знаком, — спешит успокоить. — Тут главное, чтобы после прыжка все жердочки остались на месте…

Люков пригибается к шее коня, посылает вороного в прыжок и тот, легко взмыв над барьером, взбрыкнув копытами в самой высокой точке, послушно переносит всадника вперед.

— Справился!

— Молодец!

Мы вскакиваем с конюхом вдвоем, хлопая в ладоши. Кричим в один голос «Ура!», и Петр даже свистит, сунув под язык пальцы.

— Ничего, он привычный! — заверяет, когда я с упреком оглядываюсь.

Да, Люкову удается удивить меня. Я совершенно не жалею о том, что попросила парня показать свое умение, и сейчас смотрю на него, медленно приближающегося на Валдае к трибуне, в немом восхищении. Вновь мысленно примеряю на Люкова средневековый наряд рыцаря и удрученно вздыхаю про себя: эх, жил бы Илья лет пятьсот назад где-нибудь в старушке Англии, или хотя бы в каком-нибудь фэнтезийном мире, отбоя от благородных дам у парня не было бы! Впрочем, кого я обманываю, гляжу на молодого мужчину, с осанкой и внешностью героя, не сводящего с меня темных глаз, и понимаю, что время не меняет ничего.

Парень останавливает жеребца у нашего края трибуны и слегка натягивает повод. Он что-то требует от коня, молчаливо, одним жестом руки останавливает спрыгнувшего к нему с помоста Петра и упорно понукает вороного, бьющего копытом воздух. Жеребец артачится, недовольно перебирает ногами, мотает мордой — я не могу понять, чего добивается от бедного животного Илья, — но вот смиряется под волей всадника и неохотно опускается перед трибуной на колени, понурив голову.

— Черт! — вскрикивает озадаченно Петька, выпучив глаза. — Женя, ты это видела?! — изумленно тычет пальцем, переводя взгляд с коня на меня. — Потомок Эклипса-бабочки на коленях, улет! Скажу завтра пацанам — не поверят! Ну, ты даешь, парень!

— Shit! You’ve snapped? Wack! You’re so soft? — кричит рыжеволосый тренер, потрясая кулаком, вприпрыжку пересекая поле, но Люков невозмутимо выдерживает паузу.

— Воробышек, — спокойно говорит, приподняв подбородок, — теперь, когда мы с верным другом развлекли прекрасную даму и с горем пополам отвесили ей поклон, неплохо было бы герою получить от нее вознаграждение. Желательно даже! Видят всесущие Боги, я очень старался.

Илья поднимает коня, на радость вцепившемуся в повод тренеру, и в ожидании моего ответа вскидывает бровь. Его губы больше не сжаты в жесткую линию. Взгляд непривычно мягок и открыт, и мне кажется, что парень вот-вот готов расплыться в улыбке.

— Всю зиму мой сад заносили снегом ветры, весной в саду разлилась река, лишь лето наполнило сердце радостью и покоем. В моем саду расцвел только один цветок, достойный славного героя, но увы, в безлунную полночь Иванова дня, когда совы криком огласили чащу, а летучие мыши несметными полчищами застили небо, его сорвал злой рыцарь Мордред и увез своей любимой. Люков, я бы бросила тебе носовой платок, но пощади гордость прекрасной дамы, она в него прослезилась от восторженных чувств. Вот, прими от меня, — снимаю шарф, спрыгиваю с трибуны и повязываю его на шею спешившегося с коня парня. — Ты заслужил!

Он все-таки улыбается. Так, что у меня захватывает дух. Еще не во всю улыбку, но очень близко. Я вижу темную ямочку, обозначившуюся на его щеке и незлой белозубый оскал.

Женька-Женька, гляжу в темные, растерявшие колкость глаза, кажется, ты пропала.

— Ребята, вы точно сбрендили! Ирландца сейчас кондрашка хватит, а они целоваться вздумали! — фыркает рядом Петька, и рука Ильи застывает, так и не коснувшись моего плеча.

— Что? — поворачивается Люков к пареньку.

— Вы б еще к подлому Мордреду короля Артура приплели, говорю, со всем круглым столом в придачу! И местных ролевиков для массовки! Отпусти Валдая, герой. Чего вцепился? А потом уже милуйся со своей девчонкой, сколько влезет. Дай рыжему увести коня, видишь, как слюной плюется, бедняга. Ты ему сегодня весь имидж викторианский насмарку свел своим проездом, а теперь нагло истерику игнорируешь! Все окей, мистер Конли! Айн момент! Не надо «goddamn», помните, нервы не восстанавливаются. Я тоже «I can’t believe it!». Что выговорите?! Сейчас-сейчас!

— Пока, Жень! Приятно было познакомиться! — салютует мне через плечо конюх Петр и убегает вслед за тренером и вороным жеребцом к денникам, оставив нас с Люковым молча взирать им вслед.

Когда манеж остается пуст, а мы так и стоим, не глядя друг на друга, я говорю, желая разбить вызванное неловким замечанием парнишки молчание:

— Не обращай внимания, Илья, это он не подумав сказал. Да и я хороша, сама к тебе на шею прыгнула. Ты извини, не смогла сдержаться, обычно я так не поступаю. Знаешь, — осторожно поднимаю на него глаза, — а ты и правда замечательно держишься в седле. Твой отец знал, что говорил, это было красиво. Я подобного никогда не видела, только по телевизору. Скажи, а ты действительно жил в Китае в специнтернате и владеешь боевым мечом? Или надо мной пошутили?

Ставшее было серьезным лицо парня вновь озаряется усмешкой, заставляя меня облегченно расслабить плечи. Люков откидывает от лица упавшие на лоб волосы, поворачивается и запускает руку в карман брюк: