Гордая птичка Воробышек - читать онлайн книгу. Автор: Янина Логвин cтр.№ 32

— Ты в каком корпусе учишься, любопытная?

— В шестом, а что?

— Ничего. Вуду ждать тебя утром в восемь у входа. И не вздумай опоздать, девочка, я спешу.

— Чего?! Ага, счас-с, разбежалась! Я вообще-то на первую ленту и на тебя игнор забить хотела…

— Тогда вместо тебя я встречусь с твоим другом, и игнор тут же прикажет долго жить. Передай ему, пока он рядом от воздержания натужно сопит в трубку, что я найду его, раз уж ты у нас такая пугливая, и поговорю. Очень надо.

— До что ты хочешь, Люков? В чем дело?! Эй, ты меня слышишь?.. Эй!.. Вот же козел, трубку бросил…

* * *

— Домовой? Привет, — я открываю глаза и смотрю на рыжую урчащую морду, осторожно обнюхивающую мой нос. Голоса нет совсем, из горла ползет какой-то жалкий хрип, и кот тут же навостряет уши, выгибает спину и настороженно пятится. Махнув хвостом, спрыгивает с кровати на пол, подходит к притворенной двери и вопросительно поднимает на меня глаза.

«Сколько можно спать? Пора вставать, соня!» — читаю я в этом красноречивом кошачьем взгляде и, высунув нос из-под теплого одеяла, сонно смотрю на серый день за окном, заглядывающий в комнату в прямоугольную щель между задернутыми портьерами, и молчаливое табло часов на стене. Который сейчас час? Неужели позднее утро? Я старательно щурюсь и отрываю голову от подушки…

Что-о? Рывком скидываю с себя одеяло, вскакиваю с кровати и подбегаю к часам. Убираю от лица встрепанные волосы, усиленно моргая. Нет, не показалось — на часах семнадцать двадцать две, близится вечер, и позднее утро, когда мне следовало уйти из дома Ильи, давно позабылось за серым днем. Я по-прежнему в квартире Люкова, в спальне Люкова, в постели Люкова и провела здесь уже черт знает сколько времени!

Господи, это сколько же я спала?!

Я отступаю от стены и растерянно оглядываю комнату в поисках своих вещей. Голова кружится, в глазах темнеет… так и не найдя их, я устало возвращаюсь в постель и клоню голову к подушке, чувствуя пробежавший по коже холодный озноб. Вот так полежать бы еще хоть четверть часика, совсем чуточку, прикрыв глаза и набросив на голову одеяло, но человеческая физиология штука серьезная, и мой организм настоятельно рекомендует мне проигнорировать это настойчивое желание и немедленно воспользоваться туалетом.

Я вновь встаю и бреду к закрытой двери. Открываю ее, выпускаю на волю из спальни благодарно мяукнувшего кота и уже почти выхожу в гостиную, как тут же вновь запрыгиваю в комнату и захлопываю дверь, чуть не отдавив себе нос.

В гостиной Люкова девушка! Совершенно точно! Одна! Она сидит на диване перед телевизором, откинувшись на высокие, перевитые шнуром подушки, закинув длинные ноги в ярко-зеленых колготах на мягкий пуф и… ест большущее яблоко.

Стоп! Кажется, я уже где-то видела эти желтые бабочки на зеленом фоне и короткую черную юбку. И, кажется, даже знаю, кому они принадлежат. Неужели…

Танька?!

— К-крюкова? Ты?! — я осторожно выглядываю из комнаты, пытаясь поправить на переносице неизвестно где оставленные мной очки, чтобы рассмотреть девушку поближе. Шиплю хрипло, положив руку на горло: — Т-ты что тут делаешь?!

Крюкова невозмутимо выгибает брови и тычет пультом в телевизор.

— Вообще-то, кино смотрю. А что это только что было, Жень? Ты при виде меня решила взять фальстарт?

— Н-нет, — я выхожу из спальни, останавливаюсь посреди гостиной и с удивлением смотрю на подругу. — Просто не ожидала тебя увидеть вот так… здесь… Тань! — повторяю вопрос: — А как ты тут оказалась?

— Как все, — пожимает плечами девушка и вгрызается зубами в яблоко. Медленно жует фрукт и вдруг вновь тычет пультом в плазменный экран. — Шмотри, Шенька, щас пошелуются! Это ше «Три метра над уровнем неба»! Ммм, Мариоша крашава. Я от него фигею! Да пошмотри ты!

— Та-ань!

— Ну шего? — возмущается девушка. Натужно проглатывает яблоко и неохотно отрывает взгляд от телевизора. — Как все оказалась! Сначала от общаги автобусом добралась, а потом по дорожке ножками, ножками, нашла подъезд, квартиру, и вот я тут. Правда, какая-то старушенция убогая из десятой квартиры меня проституткой валютной обозвала, представляешь? Но я ей так дверь в квартиру ногой впечатала и пообещала расквасить шнобель в клюкву, что, думаю, она теперь дважды котелком дырявым поразмыслит, прежде чем облекать свои похабные мыслишки в словарные выражения. У, кошелка старая!.. Ой, Женька, ты только посмотри! Я не могу! Какой пресс у этих мальчиков, какие кубики! Все! Немедленно шлю Серебрянского в тренажерку! Завтра же! А что, пусть качается. Ему со мной на море летом ехать, между прочим, оттенять, так сказать, мою неземную красоту, а он весь как гусь мягкотелый. Хоть отдохну вечерок без его внимания, а то достал со своей любовью!.. Слу-ушай, Женька, — Танька вновь вгрызается в яблоко, закидывает ногу на ногу и таращится в экран, — а Люкофф, мм, как? Лушше Мариошы?

— Что? — я непонимающе смотрю на нее.

— Ну как тебе Люков вообще, э-э, по десятибалльной шкале? Похоже у него, в отличие от Вовки, все кубики на месте. Так как? Ничего себе парниша?

— Чего? — шепчу я.

— Я смотрю, вы практикуете переодевание? — не унимается девушка и тычет в меня пальчиком с зеленым ноготком. — Хм, пляжные шортики? А ничего так, Воробышек, миленько. Наверно, этот вампирюга темноглазый для тебя их как от сердца оторвал, да? А еще просил меня шмотки привезти, мол, надеть тебе бедной нечего. Врун несчастный!

Я следом за Танькой опускаю глаза и смотрю на длинную светлую футболку, надетую на меня задом наперед, и выглядывающие из-под нее широкие хлопковые шорты до колен. Мужские шорты, явно принадлежащие хозяину дома.

Ого! Это что же, я так обнаглела, что попросила у Ильи одежду для себя? Не помню такого.

— Так как? — довольно скалится Танька. — Подошли Илюшке твои кружевные бикини, а, Жень? Или он предпочел винтажный свитер? Представляю, каким он в нем перед тобой красавчиком валялся! А БДСМ было? Признавайся, Женька! А то он с виду, ммм, такой брутальный чел, прямо до дрожи. Одни глазюки карие чего стоят! Точно не мой Серебрянский.

— Крюкова, ну какие бикини? С ума сошла? Какой жесткий секс? Вот подожди, я сейчас сбегаю в туалет, — обещаю, поспешно отступая к ванной комнате, — а потом вернусь и задушу тебя, поняла? Если ты не понимаешь, что такое дружеская рука помощи и обычное человеческое сочувствие, то…

— Ой-ой! Только не надо нам сирым-убогим о вашем высоконравственном! — кривится девушка, встает и с огрызком в руке топает на кухню. — Не надо о бедных дельфинах в море мокром! — крутит пальчиками в воздухе. — Я не вчера родилась, не заливай, Воробышек! Могла бы и сказать подруге, что у вас с Люковым шуры-муры не детские, а то учится она!

Я умываюсь, чищу зубы и расчесываюсь расческой хозяина. Выхожу из ванной и вижу в проеме кухонной двери Крюкову, цедящую из чайника в чашку крутой кипяток.