На Саланге-реке: Избранное - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Малышев cтр.№ 16

Пристав Ваняткин мысленно вздохнул: «Вот и ещё один рабочий день наступил, такой же серый и унылый, как и все предыдущие».

Из своего кабинета выглянул мировой судья Стафеев и приветливо глянул на Ваняткина: – Приглашайте, Иван Сергеевич, на слушание дела супругов Клевакиных.

Кивнув головой в знак согласия судье, дисциплинированный пристав пригласил в судебный зал заседаний разводящихся супругов Клевакиных. В зал прошли Клевакина с детьми и своими свидетелями-подругами, а также грозно улыбающийся пьяница Васька Клевакин, после чего двери зала заседаний плавно закрылись за вошедшими. Пристав Ваняткин сел за свой рабочий стол, что находился неподалёку от входных дверей в здание суда и полностью ушёл в свои грустные думы. Да, дел невпроворот, доставляли беспокойство болезнь сына, извечная нехватка денег вследствие маленькой зарплаты и невозможности подрабатывать, да и кредит висел на нём, точно дамоклов меч, и не успокаивалась пилящая его день и ночь стервоза-жена. Короче, всё было как у всех, хоть и понятно, что у кого-то лучше, а у кого-то наоборот. К тому же его начальник по работе требовал с него, с Ваняткина показатели и протокола на нарушителей, а какие у него могут быть показатели и протокола, чай не патрульно-постовая служба! Пристав презрительно усмехнулся и задумался.

Внезапно внимание Ваняткина привлёк какой-то гул и шум, доносившийся из зала заседаний. Так и есть, опять этот Васька Клевакин номера откалывает! А ведь был мужик ничего: и непьющий, и работящий, одно слово – перворазрядник-боксёр. Его наш пристав помнил ещё по горячей точке, когда вместе служили, хоть и в разных, но в десантных подразделениях доблестной Армии. Был такой период в жизни и у нашего героя. Правда вот потом женился десантник Клевакин, дети пошли, казалось бы, живи да радуйся, но нет! Попалась Ваську жёнка в тыщи раз хуже его Зинки, и пилила и низводила мужика так, что он и подсел в итоге на стакан. А мог бы и не подсесть, если любила бы его Ирина, правда вот где она, любовь-то?! В зале продолжали шуметь. Из открывшихся дверей зала выглянул раскрасневшийся судья Стафеев: – Иван Сергеевич! Угомоните хоть вы этого хулигана Клевакина!

Пристав вместе с судьёй зашёл в зал суда.

Это надо было видеть: на судейском столе грозно притоптывая ногами стоял не протрезвевший ещё буян Васька Клевакин и кричал жене: – Ты послушай, я же любил тебя, и как ты смогла сделать из меня чудовище, законченного и не просыхающего алкаша?! Пилишь, пилишь «работы нет у нищеброда», а тебе интересно, что нищеброда сократили на работе и выкинули на улицу?! Тебе интересно, что я стал такой вечно пьяной мразью из-за тебя?!! А ведь когда-то…

По грязным и небритым щекам Васьки Клевакина текли гневные слёзы боли и отчаяния.

Выдохнув коротко как-то: – Да пропадите вы все! – Клевакин дрожащими руками достал из кармана ручную гранату и зло выдернув чеку, бросил её на пол в аккурат на середину зала суда.

В зале повисла изумлённая в своём ужасе тишина.

Словно бы решив для себя что-то очень важное, посмотрев перед этим на детей Клевакиных, пристав Ваняткин оттолкнул в сторону опешившего судью, бросился на гранату и закрыл её своим телом.

Ахнул гулкий взрыв.

Тело Ваняткина вздрогнуло: казалось бы воспарило к небу, но тут же повинуясь законам гравитации, опустилось на пол, заливая его своей кровью.

Испуганно и тревожно заплакали дети, словно бы проснувшись от какого-то дурманящего сна, заверещали бабы.

Солнышко, обходящее их судебный участок, заглянуло-таки в зал суда, одаряя его и светом и теплом своей любви.

О, августейший август!

Ласковый ветер весело играл с зелёной травой, робко обнявшей суровые камни предгорий Кавказа. В высоком по-южному небе от божественного пения порхающих птиц становилось светлее. Подлетевшая и севшая на камень большая тёмно-синяя стрекоза отразила в своих томных полных тихой неги огромных глазищах фигуру подошедшего человека.

– Какая красивая, – залюбовался гигантской стрекозой, маленьким аэропланом испуганно взлетевшим при его приближении, старший лейтенант Муромцев, – у нас на севере таких нет… И, господи, тишина-то какая!

И то верно, потому что было так тихо, что даже слышно, как звенел ледяной прохладой небольшой горный ручей поблизости.

Было лейтенанту на вид лет эдак тридцать. Светло-русая чёлка выбивалась из-под его пилотки, весело блестели голубые глаза, словно показывая, что всё хорошо у него, старшего лейтенанта милиции Муромцева Ивана Борисовича.

И хотя в этот августовский вечер он был далеко от своей любимой Вологды, но о ней ему напомнил стрекотнувший коротким звонком спутниковый телефон, который он выпросил у подъехавшего на их блокпост земляка-вологжанина комбата Терещенко.

– Ало, ало, – отвечал на звонок молодой лейтенант, – как слышно?

Наконец-то трубка ожила и в ней послышался встревоженный голос жены, родной далёкий голос.

– Ваня, ты где? Всё хорошо у тебя?

– Хорошо, – прокричал в трубку Муромцев, – забросили, правда, в командировку, в Кандалакшу, со связью тут не очень… Не расстраивайся, всё хорошо у меня… Дома-то как?

– Да всё хорошо у нас, – оживилась его жена, явно поверившая в его командировку в «Кандалакшу», – мать, правда, болеет, но ничего… Все ждём тебя…

Связь, коротко затрещав, прервалась.

– Ало, ало! – не унимался Иван, тряся телефон, – Вот, черти, не слышно ничего…

Одно, конечно, радовало, что жена не раскусила его маленькую военную хитрость, и поверила в его мифическую командировку на север страны.

Ну, не расстраивать же её, находящуюся уже на четвёртом месяце беременности!

К Муромцеву неслышно подошёл комбат Терещенко и взял у него телефон: – Связь здесь такая, успел хоть поговорить?

– Да, успел, – благодарно улыбнулся капитану старший лейтенант милиции, – спасибо тебе, Сергей.

– Не боишься снайперов, что лупануть по нам могут? – внезапно спросил его армеец, – Остерегаться, Ваня, надо, остерегаться!

– Тихо у нас, Сережа, спокойно, – посмотрел на комбата своими голубыми, как ясное небо, глазами Муромцев, – не командировка, а курорт!

– Ну, ты сказанул, курорт! – пытливо глянул на милиционера Терещенко, – Говорю тебе, остерегаться надо, а то с этого курорта можно и не вернуться!

– Сам знаешь, за нами аул, дружественный нам, – заулыбался Иван, – его мы и прикрываем, как и эту дорогу, в свою очередь они помогают нам, всё на доверии. По вечерам с местными в футбол играем, хлеб, баранину от них получаем, короче, всё в ажуре: мы за них, они за нас.

Комбат с горечью покачал головой: – Не всё ты знаешь, Ваня, по свежим разведданным у нас в районе появилась банда Хасана, это до тысячи активных штыков… Не дай бог вздумают с твоим аулом за помощь федералам рассчитаться, не выдержите вы, на любой позиции не выдержите… Сам понимаешь, это не с местными красное винцо деркалить. И хотя наши вертушки охотятся за ним, но найти пока не могут, зелёнка, брат, понимаешь.