Кубок лунника - читать онлайн книгу. Автор: Анна Клименко cтр.№ 39

Укрываясь за кряжистыми стенами угрюмого замка, вырос Пражен, изящный и светлый. Позже племена варваров влились в Империю, границы ее расширились на запад, воевать стало не с кем. Но не сносить же крепость только потому, что в ней исчезла надобность? И государь придумал ей новую службу, переделав в тюрьму.

Она стояла на небольшом холме. Три кольца стен, рвы, два из которых засыпали за ненадобностью, оставив только внешний. Последняя, четвертая и самая новая стена охватывала и сам холм, несколькими крытыми коридорами сходясь к его вершине.

Экипаж остановился неподалеку от боковой калитки, у которой навытяжку стоял вооруженный алебардой часовой. Малика поспешно сошла на мостовую, глянула на Уэлша.

– Я… подожду его, Генрих. Мне нужно сказать ему несколько слов… Хорошо?

Тот лишь пожал плечами.

– Если не сбежишь от меня, то я готов ждать во-он в том милом заведении.

– Не сбегу, – пообещала Малика, – мне правда… нужно кое-что сказать этому луннику.

Уэлш лихо спрыгнул на землю с подножки, затем подошел к ведьме и указал пальцем на темнеющий проем.

– Жди тогда здесь, хорошо?

– Угу.

Малика прислонилась спиной к нагретой солнцем кирпичной кладке. Всеблагий, сколько же зла и боли заключено в этих безобидных на вид стенах!Она проводила взглядом Генриха, он в самом деле нырнул в добротную дверь, над которой красовалась вывеска «Лоза и бочка», и приготовилась ждать. Сколько надо, хоть до ночи, хоть до утра…

Но Уэлш держал слово. Малика только и успела, что навести приблизительный порядок в мыслях, как из темноты донеслись звуки шаркающих, тяжелых шагов, голоса, позвякивание ключей и скрежет петель. Калитка приоткрылась, но часовой только покосился лениво в ее сторону и зевнул. Мол, если заключенный покидает тюрьму таким вот цивилизованным путем, то мне и подавно все равно.

Перед глазами у Малики все завертелось, запрыгали серые точки. Ведьма изо всех сил сжала пальцами виски, прикусила губу, чтобы не разреветься… Всеблагий! Что. Она. Ему. Скажет? Зачем она здесь?!! Дыхание сбилось в комок, пальцы предательски дрожали – того и гляди, дурно сделается.

Но бежать было поздно. Лунный лорд вынырнул из темноты на свет угасающего дня и остановился, щурясь на Малику.

– Вы, – только и сказал он.

Как и обещал Генрих, его отмыли, перевязали и одели в простую, но новую одежду горожанина. Левая рука, видимо, была сломана и еще не срослась – висела на перевязи.

Малика тихо всхлипнула. Если раньше на лице лунника стыло холодное презрение ко всему людскому, то теперь презрение сменила страшная в своей непдвижности маска безысходной ярости. В золотых глазах полыхало пламя.

– Мне намекнули, что именно вам я обязан своим освобождением, – ядовито заметил граф, – что ж, премного благодарен. Хотя, если честно, мне не привыкать, госпожа Вейн. Прощайте.

– Нет! – Малика словно очнулась, бросилась вслед уходящему луннику и схватила его за здоровую руку. Совершенно зря, как выяснилось, потому что на переносице графа тотчас же выступила испарина, а с губ сорвалось злое шипение.

– Ой, простите, простите, – ведьма отдернула руку, – я… я даже предположить не могла, что все так… получится. Я не знала…

– Люди, – он окинул ее презрительным взглядом, и взгляд этот задержался на золотой цепочке с медальоном, – госпожа Вейн, я рад вас видеть живой и здоровой, но мне надо идти. Если я сейчас не найму экипаж, то мне придется просидеть всю ночь в Пражене, а мне бы этого не хотелось.

И лунник тяжело зашагал прочь.

– Берегите себя, – выдохнула ведьма, не смея идти за ним, – прошу вас, берегите.

Ее слова растворились в шелесте ветра, но граф услышал сказанное и обернулся.

– И вы себя берегите, госпожа Вейн. Не думаю, что мы еще когда-либо встретимся, но все же… будьте осторожны. Я вижу в ваших глазах страх и нерешительность. Право же, в моем замке вы выглядели куда храбрее, особенно когда грозились на меня донести. Прощайте, госпожа Вейн.

… Теперь ей осталось совсем немного. Пройти два десятка футов до «Лозы и бочки», толкнуть гладкую дверь… Отыскать среди посетителей Генриха Уэлша…И поставить подпись на проклятой бумажке.

Всеблагий, но почему он так разговаривал с ней? А-а, конечно же… Граф теперь попросту ненавидит ее, потому что она, Малика Вейн, все же человек… Как пусто на душе, как тяжело на сердце…

– Что-то ты быстро, – Генрих отставил глиняную кружку и с любопытством воззрился на Малику, – я только себе жаркое заказал. Ты что-нибудь будешь?

– Воды, если можно. И… несколько слов не займут много времени, Генрих.

– Ну, мало ли что, – он усмехнулся, – йоргг, если бы этот лунник не был лунником, я бы непременно взял бы его в наше ведомство! Девушка, воды принесите для леди!

– Он бы не пошел, – Малика вздохнула, – давай, поставлю свою подпись… И спасибо тебе, Генрих. Правда, спасибо. Я знаю, что если бы не ты, никто бы со мной так не нянчился.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – он подмигнул и вытащил из внутреннего кармана сюртука аккуратно сложенный лист бумаги.

* * *

Ночь Малика посвятила подготовке к переезду. И – вот ведь чудеса! – когда ведьма въезжалав домик на опушке леса, весь багаж с легкостью умещался в двух саквояжах. Прошло каких-нибудь шесть лет, и вещи госпожи Вейн с большим трудом влезли в старые саквояжи и два огромных чемодана, которые самолично ей привез Уэлш.

Ведьма старательно рассовывала нажитое добро по чемоданам ночь напролет: книги, конспекты лекций, склянки с химическими реагентами, белый фарфоровый сервиз, подаренный на тридцатилетие жизнерадостной Элти Брунн, столовые приборы, шали, которые она, Малика, связала на досуге, справочник для путешествий по просторам Этернии, платья, чулки, зимние башмаки и еще много чего. Неудивительно, что к рассвету она едва ноги переставляла и мечтала только об одном – свалиться на кровать, закрыть глаза и чтобы никто не беспокоил.

Увы! Едва первые лучи восходящего солнца осветили пустоватую теперь комнату, надрывно зазвенел колокольчик. Сердце неприятно ёкнуло. Это не мог быть Уэлш или кто-либо из его подчиненных, они еще вечером договорились начать переезд ближе к полудню. Но тогда… Не веря собственному предположению, окрыленная надеждой, Малика порхнула к двери, распахнула ее – и невольно попятилась.

Потому что на пороге, тяжело опираясь на посох мага, стоял господин ректор собственной персоной. И таким ведьма увидела его впервые – мрачным, как грозовая туча и одновременно растерянным и опечаленным, как потерявшийся в толпе ребенок.

– М-мэтр, – огорошено пробормотала она, отступая назад, – рада… вас видеть… но что привело вас сюда в такую рань?

Старик молча переступил порог, окинул взглядом прихожую. На нем был все тот же богатый сюртук из синего бархата, опрятная шапочка на голове – но у Малики словно пелена с глаз упала.Почему раньше она не замечала, что на локтях у мэтра бархат протерся до состояния сеточки, а около пуговиц покрыт масляными пятнами? Почему даже вчера не было заметно, как тянет правую ногу милорд ректор, и как по-старчески дрожат его сморщенные руки?