Кубок лунника - читать онлайн книгу. Автор: Анна Клименко cтр.№ 34

«Отпусти, отпусти, отпусти…» – почудилось ведьме, но она все еще держала, надеялась, что Нэйд отвлечется, а она в это время разделается с Хаором.

«Отпусти меня», – шелестел призрак, но…

Не Малике предназначались его слова.

Ведьма задрала голову: так ей было отлично видно всю троицу, Нэйда, лунника и Джин. На белом лице Нэйда застыло нечто близкое к недоумению, сплетенный узор силы по-прежнему парил вокруг него. Джин морщилась как от боли, но молчала. А лунник, стоя чуть позади, прикрыл глаза и как будто пребывал вне Этернии.

Внезапно лунный лорд содрогнулся всем телом, выходя из транса. Его желтые глаза поискали Малику, впились в нее как изголодавшиеся упыри в жертву…

Все произошло так быстро, что ведьма не сразу и поняла – а что же, собственно, творится вокруг.

Лунник усмехнулся. И, выбрасывая вперед руку, молниеносным движением вырвал Нэйду горло. Рот Джин открылся, глаза испуганно расширились – но это все, что она успела сделать. Словно в кошмарном сне Малика наблюдала, как голова сумасшедшей ведьмы подлетела в воздух, а затем с глухим стуком упала в заросли ирисов. Что-то темное и горячее плеснулось на Малику, легкие вытолкнули из горла вопль, и в это мгновение бледное, полупрозрачное лицо Хаора Ливори оказалось напротив ее собственного.

«Я увидел то, что хотел. Я сделал то, что хотел… но устал и хочу спать», – требовательно и очень четко произнес давно умерший ведьмак, и Малика отлично знала, что именно означают эти слова.

– Я… дам тебе… покой, – беззвучно выдохнула она, – прости нас.

И, стиснув зубы, все-таки дернула за серые и липкие, как паутина, нити.

Ничто более не удерживало Хаора Ливори в пределах Этернии. Малику обожгло холодом, тканая основа мира разошлась, раскрылась в скорбной улыбке – и призрак скользнул туда, на прощание мягко тронув Малику за плечо.

«Копай здесь, здесь, здесь…»

Глаза слипались.

Наверное, она потеряла слишком много крови.

А руки по-прежнему были привязаны, и невозможно было пошевелиться.

Тогда Малика заплакала, но не от боли, нет. В те минуты ведьма думала о том, что никто не будет ее вспоминать.А это обидно до слез.

* * *

Ну душе у Малики было пусто как в пересохшем колодце. Тихо, темно, холодно и пусто.

За высокими окнами Академии плыл в зное летний Лугнас, а она мерзла так, будто оказалась у ледника Солнечной горы, да еще и на ветру.

Ничего не изменилось: все та же аудитория с очерченным в углу ритуальным кругом, все те же скучающие лица юных ведьм и ведьмаков, мыслями уже греющихся на солнышке. Даже призрак, которого приходилось вызывать Малике, каждый раз неизменно оказывался тем самым призраком висельника. Он хныкал, подвывал и гремел цепями, требуя покоя, а Малику так и подмывало выпустить его из круга, чтобы будущие ведьмаки наконец попрактиковались в упокаивании духа.

Впрочем, об успеваемости своих учеников Малика не думала и вовсе. Мысли беспорядочно шныряли в темной и холодной глубине ее колодца, ускользая от Малики как раз в от момент, когда она уже вот-вот была готова сосредоточиться на одной из них.

Наконец по коридору прошелся Лягух, дребезжа колокольчиком. Малика с облегчением вздохнула, студенты сорвались с мест и пестрой стайкой выпорхнули из аудитории. Их смех взметнулся искристой волной, а потом смешался с привычными звуками перемены: с топотом, гиканьем и пустой болтовней.

– Ну, иди, иди уже, – Малика выпроводила призрака из аудитории, а заодно и из Этернии.

И осталась одна.

Усевшись на стул, ведьма еще раз попробовала собраться с мыслями – совершенно зря, только мигрень, подруга жарких дней, усилилась.

Нет, совершенно определенно ей нужно было выпить кофе. Обязательно с круассаном, или даже с куском горького шоколада, и плевать на фигуру! В конце концов, надо прийти в себя, надо забыть обо всем, что произошло близ ирисовых пустошей…

А что стряслось-то?

Да ничего особенного. Так, мелочи…

Только вот почему-то эти "пустяки" никак не желали выпускать ведьму из своих цепких пальчиков, а перед глазами так и стояло белое как простыня лицо. Простите меня, госпожа Вейн, если сможете, простите. Я не подумал, что они с легкостью нас заметят. Что мне было делать? Они бы сразу убили меня, и тогда убили бы и вас, потому что уже никто не помешал бы Нэйду. Вот ведь как… Сильный дар непременно ведет к безумию, и Хаор предпочел забрать своих потомков, это лучше, чем видеть их выжившими из ума…

"Это он вам сказал? А если бы Хаору было все равно? Вы бы позволили мне умереть?"

Он не отвечал. Выдернув колышки из земли, приник губами к вскрытым венам, прошелся легкими поцелуями по всей длине ран, которые затягивались на глазах, оставляя тонкие розовые шрамы.

"Я не хочу больше вас видеть, граф. Никогда, понимаете?"

Ей было больно. Но еще хуже было увидеть отражение собственной боли в желтых звериных глазах.

"Я отнезу вас в гостиницу, госпожа Вейн, и больше мы с вами никогда не встретимся".

"Вот и прекрасно", – думала Малика, собирая разложенные по кафедре листки с лекциями.

Но, Всеблагий, почему ей так плохо? Почему саднит сердце, а руки все еще хранят тепло чужих губ?

Она хмыкнула, стоя на пороге, еще раз окинула взглядом аудиторию и, убедившись, что все в полном порядке, вышла в коридор.

В преподавательской ее ждали кофе и круассаны. А может быть, даже шоколад.

– Госпожа Вейн!

Она вздрогнула от неожиданности, голос был низкий, мужской… А потом узнала Лягуха и, приклеив к губам приветливую улыбку, обернулась.

Он спешил к ней, быстро семеня кривыми ногами, и тоже улыбался – ведьма была готова поклясться, что Лягух так же торопливо надел эту маску вечной доброжелательности как и она.

– Вам пакет, – он остановился, умильно глядя на нее снизу вверх, – извольте расписаться.

– Вы могли бы не утруждать себя, гоняясь за мной по коридору. Я все равно шла в преподавательскую.

– Откуда же мне знать, куда вы идете, госпожа Вейн? – он развел руками, – вегодня вы здесь, а завтра – фьюить! – и вы там.

Пальцы Малики сомкнулись на пухлом свертке. Она сунула его под мышку, черкнула подпись на квитанции и побрела к своему кофе.

"А, йоргг!" – опомнившись, ведьма глянула на адрес отправки. На коричневой оберточной бумаге значилось: "Блюменс". Место, где должно было значиться имя отправителя, пустовало, и это наводило на неприятные размышления.

"Я не хочу вас больше видеть, граф. Никогда".

В том, что пакет от лунного лорда, Малика уже не сомневалась, и потому тревожно заныло под сердцем. А еще там, где прошелся ланцет Нэйда, вскрывая ее вены.