Степной десант. Гвардейцы стоят насмерть! - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нуртазин cтр.№ 17

– Солдатики, купите консервы рыбные. У меня две банки есть, сом и сазан. Недорого. За сто двадцать отдам, – шепотом добавила: – Еще вино имеется, литр. Полторы тысячи прошу. Считай, что задаром отдаю.

Николай усмехнулся.

– Ну, ну. Отдаю даром, а останусь с наваром.

Торговка возмутилась.

– Ишь, умный какой нашелся! Не хочешь, не бери! Иди, поищи, где дешевле!

Ее соседка, старушка в поношенном коричневом платке, протянула им стеклянную бутыль.

– Молочко берите, ребятки. За пятьсот руб-ликов отдам.

Селиванов отодвинул протянутую руку с бутылью.

– Извини, бабуля, в другой раз.

Старуха поправила выбившуюся из-под платка седую прядь, недовольно проворчала:

– В другой раз скиснет.

Селиванов хотел ответить, но его внимание отвлек крик у соседнего прилавка. Он тронул Вострецова за локоть.

– Пойдем, Гриша, посмотрим. Не иначе вора поймали.

Селиванов угадал. Когда они подошли к месту происшествия, там уже собралось не менее дюжины зевак и торговцев. Они плотно обступили пожилого человека с пышными седыми усами, который крепко держал за руку белобрысого долговязого мальчишку. К своему удивлению, Вострецов и Селиванов признали в них железнодорожника, который разговаривал с Гришкой на вокзале во время прибытия их части в Астрахань, и мальчишку Сашку, который угощал их помидорами у входа в порт. Рядом с ними стояла худощавая, болезненного вида женщина в белом берете. Женщина прижимала к груди черную сумочку и кошелек. Взгляд больших карих глаз растерянно метался по лицам обступивших троицу людей:

– Как же так, люди добрые? Зачем воровать? Ведь совсем еще дитя. У меня тоже сын маленький, мы эвакуированные, из Одессы, а он хотел у меня последние деньги…

Сквозь толпу просунулась торговка рыбными консервами, извергая густой поток перегара, выразила свое мнение:

– Надо его, паразита, в милицию сдать! Ишь, щенок, удумал деньги воровать!

Толпа одобрительно загудела:

– И то верно!

– Милицию надо позвать!

– Развелась шантрапа! Война, а они воруют!

– Выпороть его, стервеца, хорошенько!

– Расстреливать таких надо!

Пожилой железнодорожник урезонил:

– А ну тихо! Разгорланились! Все бы вам расстрелять. Ты своего сначала роди, вырасти, а потом расстреливай. Без разбору судить негоже. Он и кошелек-то из кармана не успел вытащить, когда я заметил и его за руку схватил.

Торговка консервами не успокаивалась.

– Ишь, защитник нашелся! В милицию его надо! Чтобы следующий раз неповадно было!

Толпа снова загудела. Селиванов понял, что мальчишку надо спасать, и шагнул к женщине в белом берете.

– Вы его простите, он больше так не будет. Я вам обещаю.

Железнодорожник пригладил свободной рукой пышные седые усы, спросил:

– А ты кто такой, мил человек, будешь? Уж не родственник ли мальчонке?

Вместо Селиванова ответил Вострецов:

– Мы десантники. Помните, я с вами на станции разговаривал?

Железнодорожник на миг задумался, затем лицо его просветлело:

– А-а! Гвардеец!

– Он самый.

Железнодорожник посмотрел на перевязь на руке Гришки, затем перевел взгляд на палочку Селиванова.

– Вижу, уже повоевать успели.

– На днях выписываемся, а там опять на немца пойдем.

– Слышно, наоборот, от немца уходите. Их, паразитов, у Енотаевки видели и у Владимировки. Говорят, они и к Джакуевке подходили, а от того места до Астрахани чуть более тридцати километров будет. Верно, что немец уже в Хулхуте хозяйничает?

Вострецов посмотрел себе под ноги.

– Верно.

– Помнится, ты, парень, обещал, что до Астрахани немец не дойдет.

Гришка поднял голову, выпрямился, глянул в глаза железнодорожнику, с уверенностью в голосе произнес:

– А я и сейчас от своих слов не отказываюсь.

– Верю, – железнодорожник посмотрел на мальчишку. – Паренек знакомый вам, что ли?

– Знакомый. У него отец на фронте. На поруки его берем. Отпустите.

– Я не против, только кошелек не мой, а вот этой дамочки. Если она согласна…

Женщина закивала головой:

– Согласна, согласна! Что же я, бессердечная, что ли? У меня ведь тоже сын есть. Мы когда эвакуировались, насмотрелись на беспризорных и голодных детей.

– Эх, война-война! – произнес горестно кто-то из толпы.

Селиванов ухватил мальчишку за свободную руку.

– Раз так, пойдем Сашка, будем тебя учить уму-разуму.

Сашка не сопротивлялся, и вскоре они вышли за пределы рынка. Селиванов отпустил руку мальчишки:

– Убегать будешь?

– Не буду. Чего мне от вас убегать. Вы добрые. Я помню, как вы мне у порта продукты и сигареты давали.

– Значит, не забыл. Это хорошо. Только ты мне ответь, это как же так, братец, получается? Отец на фронте, а ты воруешь?

Сашка шмыгнул носом:

– Нет отца. В тот день, когда с вами виделся, нам похоронка на него пришла.

Селиванов обнял мальчишку за плечо:

– Вечная ему память. А чтобы память о нем была доброй, ты должен быть достоин отца и жить так, чтобы говорили, каким ты у него хорошим человеком вырос. А ты что? Кошельки у граждан из карманов вытаскиваешь.

Сашка снова шмыгнул носом, утер слезу:

– Я не хотел. Это все Семен.

– Что за Семен?

– Товарищ отца. Они вместе воевали. В конце прошлого года Семен вернулся раненый, сказал матери, что отец погиб. Мать верить не хотела, я тоже, а он ходил, помогал, продукты приносил. Нас ведь у матери четверо. Я старший. Кроме меня сестренка и двое братишек. Всех кормить надо… Он стал вещи краденые приносить для продажи. Мать их на рынке продает. А когда похоронка пришла, он у нас жить стал.

– И что же? Он тебя воровать заставил?

– Заставлять не заставлял. Попрекал, что мать мучается с тремя мальцами, он инвалид, работать не может, а я без дела слоняюсь. Я сказал, что рыбу ловлю, продаю помидоры с огорода, яблоки, а он сказал, что это мелочь и он познакомит меня с нужными ребятами, а они объяснят, где и как деньжат раздобыть и матери с малолетними братишками и сестренкой помочь. Я согласился, а он меня с ребятами свел.

– А они тебя воровать научили.

Сашка кивнул.

– Они рядом на рынке были, а когда меня поймали, куда-то делись.