Большая игра. Британия и США против России - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Зыкин cтр.№ 14

15 мая 1848 года затихшая было революция в Австрии вспыхнула с новой силой. Забунтовали Молдавия и Валахия, находившиеся в статусе полупротектората России, при формальном главенстве Стамбула. В континентальной Европе бушевал революционный пожар, за ширмой которого стояла, конечно же, Англия.

Николай I прекрасно видел, что следующий «пункт программы» – Россия. Наш монарх, считавший, что не великие потрясения, а промышленное развитие нужны империи, решил вмешаться в европейские события. Он спасал не Европу, а Россию, которую мечтали запалить «доброжелатели». Нам, наблюдавшим «арабскую весну», «Майдан» и прочие оранжевые художества, нетрудно понять логику царя. Параллели видны даже в названии событий 1848 года, которых называли «весной народов».

Сначала Николай I отправил русскую армию в Молдавию и Валахию, так сказать, на всякий случай. Затем по просьбе Вены наши войска двинулись подавлять Венгерское восстание. Нередко можно услышать, что этот шаг противоречил интересам нашей страны, а царю было наплевать на то, что прольется кровь простых русских солдат. Все это ерунда. Распад Австрийской империи приводил к дестабилизации обстановки по границам с Россией. Осколки империи вполне могла прихватить Пруссия и тем самым стать сверхдержавой. Появление нового мощного соседа, традиционно отличающегося агрессивным поведением и милитаризированным образом существования, совершенно невыгодно России. Спасти единство Австрии означало бы сохранить противовес Пруссии.

Ну и наконец, возможный успех Венгрии провоцировал бы на мятеж и поляков. Весной 1849 года русская армия вступила в австрийскую часть Галиции, так чтобы предотвратить проникновение туда революционных отрядов. Затем, пройдя карпатские перевалы, наши вторглись непосредственно в Венгрию. Главными силами командовал сам Паскевич. Противник выставил довольно значительную армию, которая насчитывала около 135 тысяч человек и 400 орудий. Но в русской армии вторжения было 190 тысяч человек, а с австрийцами – 260 тысяч при 1200 орудиях ^[31]. В результате Паскевичу понадобилось лишь 8 недель, чтобы подавить венгерское восстание.

Отметим, что в русской армии хорошо себя показали стрелковые части, вооруженные нарезными ружьями (штуцерами). Особенно эффективно дальнобойные штуцеры применялись для уничтожения артиллеристов противника. На высоте оказалась и выучка солдат, офицеры продемонстрировали умение маневрировать большими массами людей, да и боевые потери оказались сравнительно небольшими: 708 убито и 2447 ранено. Гораздо опаснее оказались холера и другие болезни, унесшие жизни 10 885 русских ^[32].

Паскевич, к тому времени уже фельдмаршал, вновь подтвердил свой статус крупного полководца и получил новое задание – к весне 1850 года привести армию в полную боевую готовность. Дело в том, что ухудшились отношения Пруссии и Австрии, конкурировавших за доминирование над множеством полунезависимых германских государств. Николай логично рассудил, что поддерживать надо слабейшую сторону, то есть Австрию, препятствуя созданию единого немецкого государства, ядром которого стала бы Пруссия. К тому же в Берлине, в правящей элите стали распространяться идеи восстановления независимой Польши как барьера против России.

В 1850 году большой европейской войны удалось избежать. Подъем Франции заставил Берлин и Вену заключить соглашение, направленное против Парижа. Враждовавшие и, казалось, неспособные забыть вековые обиды Англия и Франция также начали искать пути сближения друг с другом. Европа стремительно раскалывалась на военно-политические блоки, причем их конфигурации порой принимали самые непредсказуемые формы.

В 1852 году начали складываться первые, еще пока смутные контуры антироссийской коалиции. Дело в том, что 1 марта 1852 года Черногория провозгласила независимость во главе с князем Данило I. Петербург признал его статус, что вызвало недовольство Вены. Там опасались, что примеру Черногории последуют славяне, населяющие Австрийскую империю. Этот факт заставил австрийцев «забыть», что именно Россия спасла их страну от распада, но Николай I считал, что Вена не решится пойти на полный разрыв с Петербургом ^[33]. Такая фантастическая подлость в его рыцарской голове не укладывалась.

В декабре 1852 года племянник Наполеона Луи-Наполеон, совершивший государственный переворот, провозгласил себя императором Наполеоном III. Помимо нарушения законов Франции, новоиспеченный монарх еще и наплевал на международный договор, запрещавший представителям семьи Наполеона восходить на французский престол. В Европе такие вольности вызвали ропот недовольства. Однако Австрия повозмущалась лишь на словах, в отличие от Николая I, который отказался признавать Наполеона III императором. Новый монарх Франции чувствовал, что его власть не воспринимается как достаточно легитимная, и жаждал военных подвигов.

Ему хотелось показать «величие императорской Франции», продемонстрировать вес на международной арене, а заодно и отвлечь внимание общественности от обсуждения государственного переворота. А тут как раз представился удобный случай. Дело в том, что христиане издавна совершали паломничество к Святым местам, находившимся на территории Османской империи. Петербург покровительствовал православным, а Париж – соответственно, католикам. Нередко возникали споры между конфессиями относительно привилегий и прав верующих, и разрешались они на переговорах с Высокой Портой, то есть с правительством в Стамбуле.

И вот Наполеон III в середине XIX века (!) вспомнил о существовании договора 1740 года, по которому католики на Святых местах получали преимущества, по сравнению с православными. Соглашение давно не действовало, и Франция десятками лет не обращала на это внимания. Французская революция 1789 года и вовсе носила антирелигиозный характер, питаясь идеями Вальтера, Руссо и других «просветителей». Однако Наполеон III неожиданно решил изобразить из себя ревностного католика. Его цель была очевидной – пойти на конфронтацию с Россией, поиграть мускулами в отношении Османской империи и под религиозным предлогом получить возможность усилить влияние Франции на Ближнем Востоке.

Николай I не уступил, тем более что огромное православное население Османской империи тяготело к России. Несчастный султан Абдул-Меджид I оказался между молотом и наковальней. Париж грозился прислать французский флот к берегам Сирии, а Петербург столько раз уже доказывал превосходство русского оружия над турецким, что и угрожать не было нужды. Султан собрал совет из высших чиновников, чтобы определиться, кого они боятся больше – самозванного Наполеона III или Николая I. После долгих споров решили, что вторжение французов в Сирию или Тунис слишком опасно для Османской империи. К тому же профранцузская партия в турецкой элите подчеркивала, что, заручившись поддержкой Франции, можно будет избавиться и от русского влияния на православное население Балкан.