Год Быка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Омельянюк cтр.№ 47

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Год Быка | Автор книги - Александр Омельянюк

Cтраница 47
читать онлайн книги бесплатно

А понять обиду отца можно было вполне. Ведь именно Алексей скрутил своего буйного предка для передачи его в дурдом.

И все эти жалобы начальницы на Ляпунова-младшего сопровождались необычными, ранее Платоном невиданными, гримасами.

А он давно обратил внимание, что злому женскому лицу и косметика не помогает. Более того, она ещё и усугубляет ситуацию, придавая этому лицу некоторую зловещую раскраску.

Может именно ещё и поэтому Платон не стал поддерживать давно надоевшие ему перманентные темы, и Надежда вскоре отстала.

Единственное, что вслух заметил философ, была его фраза о правильной и мудрой в этот момент позиции Гудина, пытавшегося смягчить конфликт.

На что недалёкая в этом вопросе начальница возразила, что напрасно Платон ранее плохо думал о Гудине, тот ведь не дурак, раз дал образование сыновьям и купил им машины.

Платон не стал доказывать дурочке, что к образованию своих детей тот не имеет никакого отношения, так как оно было бесплатным. Да и кормили его детей в этот период их матери, а не он, бегавший за другими юбками, что покороче. А машины, вообще, те купили сами, когда стали работать и зарабатывать.

Раз хочет лицемер так думать, пусть думает! – решил он.

– «Что-то ты давно о Гаврилыче ничего не рассказывал? Совсем не говоришь о нём?!» – неожиданно дома вернулась к давней теме Ксения.

– «А что о нём говорить-то? Он теперь для меня, как спущенные в унитаз фекалии! Хоть пока и осталось ощущение остаточной вони, зато теперь появилось и чувство облегчения!» – недовольно съязвил Платон.

А его дальнейшие беседы с Надеждой по-прежнему сводились лишь к слушанию достижений народного хозяйства семьи Радзиховичей, особенно её гордости и надежды – самого младшего и самого способного – Алексея.

Платон даже подумал: Надежда всегда себя чувствует хорошо, потому, что крепко спит, ничего не зная о коллегах, вернее ничего не слушая из их рассказов, всегда перебивая и заминая их. В своих рассказах она так любила приукрасить, что обыкновенные обыденные события приобретали у неё гиперболизированное состояние, даже фантастическую окраску.

В субботу восемнадцатого апреля Платон открыл новый дачный сезон. Выйдя в Загорново на платформу, он вскоре услышал за своей спиной:

– «Молодой человек!.. идёт и нас не узнаёт!».

Голос был похож на голос Алексея Грендаля. Платон сразу вспомнил, что только что краем глаза заметил выходящих на платформу впереди него мужчину и женщину, но не посмотрел на них, к тому же он был без очков.

Платон не терпел амикошонства и пошёл дальше, ускоряя шаг.

Новых окриков, тем более по имени, не последовало. Знать Алексей вовремя осёкся, вспомнив, что виноват перед своим бывшим товарищем, и говорить им теперь было особо и не о чем.

Через несколько минут до его уха донёсся, забытый с детства паровозный гудок. И уже через секунды красивый, чёрный, блестящий, пышущий паром раритет проследовал мимо Платона. А у переезда автомобилисты приветствовали его появление какофонией звуковых сигналов. Тот ответил им своим коронным, заметно хрипящим: Уа-а-а!

Да! Приятно его видеть теперь! Наверно перебрасывают из Москвы на место постоянного хранения в качестве памятника – решил про себя, заметно повеселевший Платон.

Как человек, воспитанный в советское время, как добропорядочный гражданин, Платон привык сначала делать общественно полезное дело, а потом уже работать на себя, семью.

Вот и первый день нового сезона он, как всегда, начал с уборки сухих листьев с общей проезжей части перед забором своего участка.

К обеду, заканчивая расчистку подшефной территории, он увидел, чуть ли не выскочившего из-за угла центрального перекрёстка, Александра Алексеевича Алёшкина – ответственного за их улицу от Правления их садоводческого товарищества. За ним спешил незнакомый мужчина средних лет.

Не успев ответить на приветствие Платона, Александр неожиданно отчубучил:

– «Ты тут сопли жуёшь, а там пожар!».

– «А я ничего не видел и не слышал!».

– «А вон за домом напротив тебя помойка горит!».

Зайдя на соседний участок, ответственное лицо с помощником проследовали на чужую территорию до уровня горевшей помойки. Но пожар, оказывается, уже потушил бригадир строителей Николай, перемахнувший через задний забор участка Ларисы и Евгения.

Пока Александр наводил порядок, читая нотации о противопожарной безопасности соседской молодёжи, Платон подумал:

– «Во, хам! Никогда ранее за ним это не водилось. Видимо он красовался перед тем самым примкнувшим к нему мужчиной?! А тот хихикнул».

Поэтому на обратном пути Платон взял некоторый реванш:

– «Ну, как? Всё сгорело?!» – вызвал он смешок, понявшего иронию мужчины.

– «Да! Николай всё потушил сам!» – несколько озадаченно ответил Александр.

– «А я думал, ты весь его обоссал от страху!?» – добил того Платон.

И, как всегда в апреле, наши добивали фашистов. По телевизору ко Дню Победы мелькали семнадцать мгновений весны, где главный герой Исаев – Штирлиц по умыслу сценариста или режиссёра – женщины, почему-то с завидным постоянством утверждал, что запоминается последнее.

Платон был с этим категорически не согласен. Ибо его мужской ум запоминал, как раз первое, как самое важное. И в этом он убеждался не раз.

Поэтому он стремился все дела и вопросы делать и решать сразу и до конца, не оставляя мелочёвку на потом, освобождая путь новым, более важным делам и вопросам.

В конце апреля к Алексею Ляпунову в гости приехала семья французов, с которой он познакомился прошлым летом на отдыхе в Тунисе. Но общались они друг с другом на английском.

Алексей, по мнению Надежды Сергеевны, хотел как можно лучше преподнести себя. Поэтому он завёз тех ненадолго и к себе на работу, якобы с целью срочности дела.

Платон был готов в случае необходимости прийти на помощь в качестве переводчика. Он даже вспомнил и заготовил несколько ходовых выражений.

Но приглашения так и не последовало. Сам лезть на подиум он не стал.

Его коллеги или не знали, что Платон говорит по-французски, или забыли про это.

Но скорее всего, забыли его самого.

Алексей – в силу чванливости и занятости, Гаврилыч – в силу неполноценности и вредности, а Надежда – в силу глупости и невоспитанности.

В последний рабочий день апреля она пожаловалась Платону на Алексея, что тот хотел показать гостям и своих двоих детей от последнего брака, но Света не дала:

– «Алексей! Я не хочу, чтобы мои дети выступали в качестве игрушек для твоих гостей! Поезжай к своим родителям и показывай их!» – отшила она эгоистичного лицемера.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению