Новый век начался с понедельника - читать онлайн книгу. Автор: Александр Омельянюк cтр.№ 93

Тот, немного смутившись, и при этом, не задумываясь о последствиях ответа, довольно быстро нашёлся:

– «Да оно мешает мне в работе!».

– «А-а!» – протянула догадливая и въедливая Марфа Ивановна.

– «Я так и подумала! Под ним от пациентов говно остаётся, когда ты там пальцем шуруешь!» – уточнила она, показывая, как он это делает.

Иван Гаврилович, от такой простоты и тупой наглости, просто оторопел. А та, совершенно не заметив реакции Гудина, увлёкшись данной проблемой, и с удивлением рассматривая свои пальцы, вдруг искренне поинтересовалась:

– «Так ты ж, каким пальцем в жопу-то лазишь!».

Тут уж, внезапно густо покрасневший Гудин, просто вскипел от возмущения, чуть ли не подпрыгнув на месте.

К тому же разговор происходил в присутствии некоторых других членов коллектива, среди которых был и Платон. Он же тогда быстро и неожиданным образом разрядил обстановку, переводя разговор в другое русло:

– «Марф! Ты, что? Он же всегда наверняка на палец презерватив надевает! Какая тебе разница, каким пальцем он…».

Любящая правду и досказанность мысли, настырная Марфа Ивановна тут же перебила:

– «Да не скажи! На какой палец он надевает! Знамо дело, на какой… презерватив-то!».

Все присутствующие, насколько им позволяло воспитание и чувство юмора, по-разному засмеялись. Воспользовавшись спасительной паузой, предоставленной ему мудрым и прозорливым Платоном, Гудин быстренько перевёл разговор на беспроигрышную для него тему, как всегда адресуя провокационный и даже обидный вопрос постоянному и верному психологическому и эмоциональному громоотводу в любом коллективе:

– «Платон! Ну, ты, как всегда, всё переводишь на секс!».

Тот, не став раздувать костёр полемики, быстренько закруглил разговор:

– «Ну, куда ж без него, родимого? Секс, как известно, дело всенародное!».

Последние слова Платона как бы подвели черту, и все присутствующие в хорошем и игривом настроении тогда резво разошлись по своим рабочим местам.

Особенно это касалось Ивана Гавриловича, искренне считавшего, что именно он сам всё-таки вышел с честью из такой «говённой» ситуации.

Другое мнение было у Марфы Ивановны. Дождавшись, пока они останутся одни с Платоном, она в тот раз искренне заметила:

– «Платон! Ну вот, опять ты пожалел Гавнилыча! Ну, всё время он на тебя нападает! Сказал бы ему…».

– «Марф! Ну, зачем старика обижать? Надо будет, так скажу непременно! У меня не задержится, если меня достанут!».

– «Знамо дело! Тебе на язык лучше не попадаться! Обсеришь с ног до головы! И не отмоешься никогда!».

– «Ну, ты уж и загнула! Обсеришь?! Не в моём это вкусе и амплуа! Просто я поставлю человека на его истинное место, на котором он уже будет находиться всегда, навеки! И никогда он не сможет с него слезть! Как бы ни старался. Я не позволю! Будет ходить мною клеймёный до конца своих дней!».

– «Да уж! Так это оно, конечно так. Но всё-таки надо бы его почаще приструнивать!».

Она вдруг засмеялась, продолжив:

– «Ой, не забуду, как мы с ним схлестнулись самый первый раз! Я тогда ещё никого не знала. Вижу, входит пожилой мужчина. Что-то привёз к нам и кого-то из начальства спрашивает, чтоб это передать. Ну, я возьми и спроси его: «А Вы у нас курьером работаете?». Как он взвился! Стал красный, как рак, от злости! «Какой курьер?! Я доцент!». С тех пор меня и ненавидит, злыдень!».

Вспомнив это, развеселившийся Платон, как всегда испытал какое-то эмоциональное облегчение от очередного морального выигрыша у партнёра по постоянным и взаимным пикированиям.

Вскоре он продолжил тему анекдотов, как бы невзначай, через фривольное обращение, несколько оскорбляя Гудина, как бы указывая ему на его излишнюю простоту:

– «Ванёк! А ты слышал новость!».

Тот несколько испуганно и напряжённо переспросил:

– «Какую?».

– «Ты, наверно, знаешь, что в московском «Динамо» уже играют семь футболистов из Португалии: Данни, Дерлей, Рибейро, Луиш Лорейро, Сисеру, Тиаго и Фрешо. Правда, двое из них бразильцы. Но всё равно португалоговорящие. Так покупают ещё двоих. За «Динамо» со второго круга начнут играть ещё и Коштинья с Манише?».

Иван Гаврилович, как всегда, боясь показаться мало знающим, поспешно подтвердил это.

Он прекрасно осознавал, что эрудированный во многих вопросах его коллега, врать не будет.

Понимая, что «клиент» попался в сети, Платон продолжил:

– «А ты вообще-то португальский футбол знаешь хоть? Слышал, небось, об их командах и игроках? Лиссабонской «Бенфике», например? Наверняка знаешь Луиша Фиго?!».

Довольный выбранной темой, – ибо его младший сынок, тоже, кстати, Иван, будучи студентом, весьма успешно, что доставляло отцу удовлетворение и гордость, играл в футбол за молодёжную команду сельскохозяйственного института, – Гудин, поддакивая, кивал головой в знак подтверждения слов много знающего о футболе Платона, который в этот самый момент незаметно перешёл к завершающей стадии разговора:

– «Сейчас болельщики «Динамо» обсуждают вопрос, как теперь называть свою команду: «Портунамо», «Дигалия», «Динфика» или «Бенамо?!».

От такого юмора Гудин совсем ошалел, то ли не понимая его, то ли не зная, что и ответить. Не давая полураскрывшемуся рту оппонента что-либо произнести, Платон продолжил:

– «А я, вообще, как патриот своей страны, как давний, преданный, но не фанатичный, болельщик «Динамо», предлагаю к проблеме подойти с другой стороны. Считать не то, что в «Динамо» половина основного состава из Португалии, а то, что в «Динамо» осталась только половина основного состава. И потому команду теперь надо называть «Динфига»!».

Платон выждал небольшую паузу, давая возможность своим словам дойти понятыми до засохшего сознания Ивана Гавриловича. Наконец, свершилось! Гудин, видимо, кое-что всё-таки понял, или сделал вид такового, и несмело, немного натянуто, как-то жалко, по-стариковски, хихикнул:

– «Ну, ты, Петрович, как всегда, шутишь и шутишь! Позавидовать можно твоему оптимизму!».

Однако Платону всё же надоели эти нудные стариковские взаимные пикирования, шутки и разборки. Он прервал беседу, зачем-то, как показалось Гудину ни к селу, ни к городу, показывая рукой на свои седые волосы:

– Ну, что, Вань? Нам, как ветеранам белого движения, пора и честь знать, и к работе приступать!».

И они тут же разбежались, каждый по своим делам.

Позже Платон вспомнил, как Гудин рассказывал о себе и своей семье.

Мать Ивана Гавриловича, Анна Петровна, как дочь репрессированных родителей, долгое время жила и, соответственно, воспитывалась в детском доме в Борисоглебске Воронежской области. Их детдом был расположен вблизи живописного места впадения реки Ворона в реку Хопёр.