Приключения в Ух-Чудиновке: Волшебная повесть для детей и не только…. - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Ларина cтр.№ 20

Мама с Марусей и Гришей бежали так быстро, как только могли, – лишь бы подальше от Полины Прокопьевны и её кошек. Тревожили мысли, как там Вовка, где он сейчас.

Спустившись с небольшого склона, плотно примыкавшего к лесу, мама спросила у детей:

– А вы помните, как дойти до избушки?

– Конечно, помним, вот только… – Маруся и Гриша в замешательстве озирались по сторонам.

– Что «только»?

– Здесь был громадный пень. Даже не просто пень, а много-много сросшихся пней – в общем, такой многопень. Когда мы возвращались от Безножека, Маруся ещё залезла на этот здоровенный пень и попрыгала. А теперь тут пусто, – искренне удивляясь, развёл руками Гриша.

– Может, вы видели многопень в другом месте? – спросила мама.

– Нет, мамочка, здесь. Вот посмотри, даже яма от него осталась, – подтвердила слова брата Маруся.

– Конечно, вчера я был там, – раздался из-за деревьев скрипучий голос, – а сегодня мне захотелось попутешествовать. Если всё время сиднем сидеть, то заболеть можно. Надо же мне косточки поразмять. Ходьба – это жизнь!

Из-за пригорка, неуклюже передвигаясь на корнях-ногах, показался Многопень. Он поклонился маме, его глаза, прикрытые мхом, заблестели от восторга.

– О, мадам, тысячу извинений за некоторую вольность моей речи. Не ожидал, что встречу здесь таку-у-ую очаровательную женщину! Мадам, вы так красивы и обаятельны, что я всю жизнь носил бы вас на руках. Хотите, я подвезу вас с ребятами куда угодно? – с удовольствием предложил Многопень, приближаясь к маме. – Не стесняйтесь, залезайте, все поместитесь.

Все трое удобно уселись на тёплой шероховатой поверхности.

– Куда путь держим? – важно спросил Многопень. Услышав ответ, он приподнялся на корнях и, медленно переваливаясь с боку на бок, направился в лес.

Громадный старый пень двигался с трудом, но был доволен, что может помочь путникам. Он вежливо поинтересовался, удобно ли им. Маме он уделял особое внимание:

– Вам не тесно? Не придавили вас ребятки? Не укачивает ли при ходьбе? – задавал он вопросы, от которых мамины щёки розовели, а лицо сияло улыбкой.

Мерно покачиваясь, Многопень шёл, пока не наткнулся на собрата поменьше. При этом Многопень задел и высокую ель.

Бум – от удара Многопень накренился, и путники скатились на край.

Берёзовый пень пискляво заворчал:

– Опять меня шишками завалило! Свободного места не осталось! Сколько раз просил тебя: будь аккуратнее, соблюдай дистанцию!

Ребята и мама с недоумением поглядели на ворчуна, на котором сиротливо лежала одна еловая шишка.

– Извините, извините, не хотел вас обидеть, дорогой сосед! Прошу поверить, получилось случайно и не по злому умыслу, – сокрушался Многопень. Смешно расшаркиваясь, он потихоньку отступал, не давая повода для продолжения спора.

Путники переглянулись.

– Может, пешком пойдём?

Но Многопень так хотел побыть в роли извозчика, что упросил их остаться. Держался он теперь молодцевато, двигался быстро и скоро подошёл к стройным берёзкам, небольшой группкой собравшимся прямо на дорожке.

– А ну-ка, девоньки, а ну, красавицы, расступитесь, дайте экипажу дорогу!

Но берёзки, не обращая внимания на просьбу, продолжали ворковать о чём-то своём, о девичьем. Молодой дуб, стоявший рядом, щедро вытряхнул из своих запасников-веток жёлуди, осыпал ими путников и дерзко воскликнул:

– Проваливай отсюда, старый пень! Ишь моду взял – что ни день, всё по лесу шастает.

Многопень смущённо оправдывался перед красавицей гостьей:

– Ах, молодо-зелено! Никакого уважения к почтенному возрасту – нет чтобы уступить дорогу, так, наоборот, стоят и болтают. Да ещё и грубят.

Мама возмутилась и попробовала приструнить нахала:

– Как не стыдно, молодой дуб! Многопень вам в прадедушки годится, а вы хамите!

– Ой-ой, испугала! – Дубок нагло и демонстративно потряс ветками. – Ещё неизвестно, кого этот пень сюда притащил, наверное, и паспорт не проверил. А потом желудей недосчитаешься!

– Это уж слишком! Откровенная наглость! – не стерпел Гриша. Оценивающим взглядом он окинул развесистую крону и нарочно громко предложил:

– А если на этот дуб поселить прожорливых гусениц? В нашем дворе они давно всю рябину объели, изголодались. Сейчас новое приличное жилище с пропитанием подыскивают. А тут им всем и места, и еды хватит!

От таких слов дуб присмирел и притих.

Обойдя юного невежу, Многопень неожиданно застрял: не мог протиснуться между двумя соснами. Попытки сдвинуться с места ни к чему не приводили – наоборот, он застревал ещё сильнее.

Ребята и мама толкали пень, подбадривая и успокаивая его.

– Не получается, помогите мне! – Многопень тщетно пытался вырваться. Неожиданно раздался сухой треск – от Многопня откололся небольшой кусок. Зато путы, державшие его, ослабли, и деревянная махина наконец освободилась из западни.

Мама провела рукой по замшелой коре и с сочувствием проговорила:

– Жаль, не повезло.

– Ерунда! С кем не бывает! До свадьбы заживёт! Рана не смертельная, так что не страшно, – не терял самообладания Многопень. – Вы уж не сердитесь на меня, но я не смогу вас отвезти. Поспешу к лесному доктору: пусть полечит меня разными бальзамами и перевяжет.

Многопень поинтересовался, понравилось ли путешествие, и услышал:

– Незабываемая, чудесная прогулка. Большое спасибо!

Многопень обрадовался, перевернулся на бок и покатился лечить свои раны. Издалека донеслось:

– Моё почтение, мадам! До свидания, дети!

Вовка открыл глаза и помотал головой.

«Кто же меня спас?» – задумался мальчик, но никаких путных мыслей не возникло. Он никого не увидел и решил, что раз так произошло, то так и должно было случиться. Рука нащупала мелкие веточки, и Вовка заёрзал, гадая, куда же он приземлился.

В свою очередь муравьи, почувствовав, что кто-то посягнул на их жилище и размеренную жизнь, готовились к бою. Они плотной стеной окружили неприятеля и, вооружившись еловыми иголками, беспощадно тыкали ими того, кто свалился на них сверху. Муравьи отчаянно кусались и защищались, как могли! Вовка не стал долго терпеть, вскочил и отбежал на безопасное расстояние. Окинув взглядом разрушенный муравейник, мальчик благоразумно решил, что ему лучше ретироваться.