Алина - читать онлайн книгу. Автор: Сергей и Дина Волсини cтр.№ 24

– Это их фирменный ликер из кедровых орехов, которые они сами собирают здесь.

– Да, да, – вдруг произнесла синьора по-русски, кивая головой, и прибавила по-английски, – я еще помню немного слов по-русски!

Мы чокнулись.

– За вас. – Мишаня поклонился синьоре.

Она посмотрела на него с благодарным умилением, снова зацокала языком, заверещала, заморгала своими старческими слезливыми глазами, обняла его за шею и сказала, обращаясь ко всем нам:

– Люблю я его. Миса чудесный человек, чудесный! У него настоящая русская душа. Я молюсь за него каждый вечер. Пусть ангелы берегут его… Пусть светлые силы не оставляют его ни ночью, ни днем… Пусть у него будет хорошая жизнь…

Мы все замерли от этих слов. Могла ли она знать обо всем том, что случилось в его жизни в последнее время? Я посмотрел на Мишаню, он тоже застыл, глядя на синьору блестящими разгоряченными глазами. Бог знает, какие мысли обуревали его, но он вдруг схватил ее бесцветную морщинистую руку с единственным перстнем – потемневшим от старости, поцарапанным, неказистым – и приник к ней щекой. Она стала гладить его по голове, приговаривая свои молитвы, а он стоял перед ней, склонившись, не шевелясь и, мне показалось, едва удерживая навернувшиеся слезы. У меня самого горло встало комом – от этой трогательной старушкиной любви, от размякшего в ее объятиях здоровенного и циничного Мишани, а может, это горы так повлияли на меня. Мы трое наблюдали эту сцену, не в силах вымолвить ни слова. Алина хлопала глазами, чувствуя, что что-то происходит, и не понимая, что именно, и вопросительно глядела то на меня, то на сестру. Лия стояла с непроницаемым лицом, затем взгляд ее потемнел, и рот исказился в ядовитой усмешке:

– Как мило!

Она посмотрела на меня, призывая посмеяться вместе с ней, но я не разделял ее иронии и не ответил, и тогда она отвернулась и пошла, сделав вид, что ищет, куда бы поставить пустую рюмку.

Вы пока отдыхайте, – обратилась к нам синьора Матильда. – Погуляйте по нашему парку, он у нас чудесный! Миса вам покажет. Да, Миса?

Она ласково потрепала его, а он промычал что-то в ответ и быстрым движением высвободился из ее рук, не глядя на нас, повернулся спиной и зашагал к парку. Синьора проводила его взглядом, потом, взмахнув рукой, вдруг перекрестила его трижды своими сухонькими, потрескавшимися от морщин пальцами и снова обернулась к нам:

– Ужин в восемь. Я готовлю для вас мой знаменитый русский борщ – да, да! А пока гуляйте. Дышите нашим воздухом. Эти кедры, – она обвела глазами деревья с любовью, с какой смотрят на детей, – таких нигде больше нет, они лечат душу.

Распрощалась с нами и поспешила в дом.

Я повел Алину в парк. Мы пошли другой дорожкой, противоположной той, по которой быстрым шагом скрылся в деревьях Мишаня.

– Ты видел? – возбужденно спросила Алина. – Что это с ним? Никогда его таким не видела.

– Я же говорил тебе, он переживает из-за всей этой истории.

Мы пошли внутрь по аллеям, засыпанным прелой красно-коричневой листвой. Солнце садилось, над нами качались темнеющие кроны старых разросшихся деревьев. Было влажно, пахло сырой землей. Когда-то стройный и ухоженный парк стоял в запустении, дорожки поросли травой, изгороди повалены, каменные ступени опавших лестниц лежали вкривь и вкось, спуск к реке и вовсе был закрыт – об этом предупреждала металлическая табличка, установленная для постояльцев; на месте фонтана торчала почерневшая фигурка, окруженная затхлой водой давно нечищеной купели. Мы посмотрели сверху на обвалившийся и размытый берег, на речушку, катившуюся внизу с веселым журчаньем, необычным для этого неподвижно-тихого запустенья, обошли деревянную беседку, по колено в камышах, как вдруг Алина воскликнула:

– Смотри!

По дну голой пересохшей канавы длинной змейкой бежала родниковая вода, такая чистая и звонкая, что камни под нею белели и сияли. Мы поднялись выше и вскоре увидели в округлом углублении, поросшим мхом, ржавую трубу размером с ладонь, из которой мягкой струей лилась на камни прозрачная сине-белая искристая вода. Алина протянула обе руки:

– Какая чистая!

Сзади послышались шаги. Я обернулся: к нам шел Мишаня.

– Алинка! – крикнул он еще снизу. – Иди-ка ты в дом!

– Что? – не расслышала Алина.

Он взобрался на пригорок и встал около меня.

– В дом, говорю, иди.

– Зачем?

– Надо. Тебя там зовут. Иди.

– Кто зовет?

– Они там на кухне все, ты тоже иди. Лех, скажи ей.

Он пришел поговорить со мной и, я знал, не уйдет, не добившись своего. Я взял Алину под локоть, помог ей спуститься и проводил ее по главной аллее почти до самого дома.

– Мы скоро, – поцеловал я ее и вернулся к Мишане.

– Ну что, поговорили? – сходу спросил он меня. – Что она тебе сказала?

– Жалуется на тебя.

– Это понятно, – нетерпеливо перебил он. – А про любовника? Говорила что-нибудь?

– Нет.

– Совсем ничего?

Я покачал головой.

– И что ты думаешь? Спит она с ним?

– Откуда я знаю?

Он посмотрел на меня, по своему обыкновению цепко, подозрительно и угрожающе, как будто проверяя, не утаиваю ли я чего, и одновременно предупреждая, чтобы я не вздумал ему врать. Потом полез в карман пиджака, достал конверт и сунул мне его в руки:

– Вот, на это посмотри.

– Что это?

– Ты открой, посмотри.

Я открыл. Там была толстая пачка фотографий. На первой же я увидел Лию, идущую по улице вместе с каким-то черноволосым парнем в темных очках. Я быстро перебрал несколько верхних снимков. На следующих тоже они – выходят из дверей магазина, он придерживает ее за плечи, она говорит ему что-то. Потом садятся в машину. Лия такая же, как сейчас, как будто даже в той же одежде, только лицо другое – смеющееся, счастливое, здесь я ее ни разу такой не видел. Вот их лица крупным планом, она хохочет, глядя на него, он, уже без очков, смотрит на нее, у него раскосые восточные глаза с длинными ресницами. Дальше только его кудрявая шевелюра – я не сразу понял, что это означает, и только через некоторое время до меня дошло, что он наклонился к ней и целует ее. Я стал запихивать снимки обратно в конверт.

– Ты дальше смотри, – сказал мне Мишаня.

– Не надо.

– Ты еще главного не видел.

– Да понял я, понял. Забери, – я отдал ему конверт.

– Да нет, ты на дату посмотри.

Он достал один снимок и перевернул, на нем стояло число – это было за день до нашего с Алиной приезда.

– Что будешь делать? – спросил я, доставая сигареты.

Мы пошли к беседке и встали, подмяв ботинками камыши и кое-как опершись о слабый деревянный бортик. Мишаня молча курил некоторое время, потом произнес: