Сезон колдовства - читать онлайн книгу. Автор: Константин Кузнецов cтр.№ 25

Священник внимательно слушает до конца. Хотя видно, что ему неприятна эта лживая исповедь. Но он ни разу не делает ей замечание.

Его пальцы не спеша перебирают потемневшие камушки четок — совершив круг, он откладывает их в сторону, и наконец говорит:

— Я ощущаю боль, заблудшее дитя. И поверь, Всевышний тоже видит твои страдания. Но не он дарует их тебе. Все дело в том, что скрыто у тебя вот здесь, внутри, — он показывает на ее грудь. — Твои страхи и боль исходят именно отсюда. Отрекись от повелителя мрака, покайся в собственных греха, и тогда тебе станет легче… Именно Мрак заставляет твои уста лгать. Мрак — только он делает белое черным, а радужный рассвет окрашивает в серые тона.

— Но я ведь ничего не совершала, это все они… — В отчаянье она пытается избавится от цепей, но все усилия напрасны. Понимая, что даже в исповеди не сможет найти облегчения, ей остается только смириться со своей незавидной участью.

Священник уходит так и не произнеся спасительных слов искупления. Она остается абсолютно одна, наедине со своими страхами и болью, которые породил здешний мрак.

Чуть позже ей предстоит подняться на помост и принять последнюю порцию унижений. Но до этой минуту должно произойти специальное приготовление.

Ее облачают в желтую робу и ведут к стригалю. Он практически вырывает ее волосы с корнем — его ржавый инструмент применим разве что к овцам. Но сегодня она и есть заблудшая овца и лучшего обхождения не заслуживает.

Потом ее оставляют наедине с самой собой. Ненадолго. Всего минут десять, не больше.

Все покидают подвал, который в отличии от ее узницы выглядит как настоящие хоромы. Но главное — отсюда она может видеть солнце. Крохотные лучики пробиваются сквозь толстые прутья решетки. Она и не думала, что так сильно будет скучать по дневному свету.

Вместо молитвы, она приближается к стене и пытается выглянуть наружу, и у нее практически получается это сделать. Встав на цыпочки ей удается разглядеть траву и часть соседних зданий. Но в этот момент ей кто-то мешает. Мужской низкий голос. Неужели время пробежало так быстро? — думает она.

У двери стоит незнакомец. Внешне он напоминает ключников: тощий, слегка сгорбленный, с небольшой бородкой и отрешенным взглядом. Вот только одежда его слишком необычна для служителя инквизиции. Плотные штаны, длинный плащ с высоким воротником, какие обычно носят почтари, но больше всего бросается в глаза шляпа.

— Мне уже пора? — спрашивает она.

— Еще нет, — качает он головой.

— Мне сказали: я смогу побыть одна.

— Так и есть, — соглашается он. — Но у меня к тебе несколько вопросов.

— Кто вы?

— Я наблюдатель.

— За кем?

— За всеми. — На его лице проскальзывает загадочная улыбка.

— Муреннннннмук? — дрожащим голосом произносит она сокровенное слово. И когда он коротко кивает, вздрагивает от накатившего на нее страха. Невероятно, но она боится его горазда сильнее, чем предстоящую казнь.

— Звездный странник, скажи, неужели я великая грешница?

— Мне хочется чтобы ты сама ответила на свой вопрос, — не двигаясь с места, он не сводит с нее холодных глаз.

Она ощущает дрожь по всему телу: вот и он пытается обвинить ее во всех смертных грехах.

— Прости, но мне нечего сказать, — наконец находит она в себе силы для ответа.

— Очень жаль.

Его тон вызывает у нее лишь слезы. Банальная обида.

Она ведь надеялась, уж кто-кто, а прозорливые перегрины, жители пустошь, которых считают великими мудрецами, видят даже то, что скрыто от посторонних глаз.

— Неужели непонятно: меня оклеветали! За что мне просить прощения у Всевышнего?! Я всего лишь работница, которая трудится день и ночь, отдавая всю свою любовь не постороннему мужу, а своим детям. В чем я виновата? В том что на руках кровавые мозоли, или в том, что мы делим одну краюху хлеба на троих, а мои дети видят сладости только раз в год, на ярмарке в Прикзеле? Дай мне ответ, муренмук, — она не просит, а требует. Требует обычной справедливости.

Но он молчит.

— Говорят, что твои глаза зорче звезд! Так в чем вина бедной прачки?!

Странник хмурится, и скрестив руки, задумчиво отводит взгляд.

— Тебе не обмануть меня — ведьма! Твои чары не действуют на тех, кто не принадлежит этому миру, — уверено говорит он, но в последнюю минуту голос обрывается.

— Ведьма?! — у нее больше нет сил удивляться. Впрочем и боятся она тоже не намерена.

— А разве нет? Я ознакомился с письмами, которые тебя уличают в колдовстве. И этому нет оправдания, — заявляет он. — Ты выкрала двух соседских ребятишек и превратила их в ярмарочные чучела набив пустые тела соломой. А потом уморила голодом собственную мать — разве не ты заперла ее в подвале, и заставляла живьем пожирать крыс?.. Ответь!

Она не может больше слышать этой лжи. Муренмук еще что-то говорит, о других зверствах и прочем вымысле, но ей уже все равно. Она хочет умереть, и не важно как, главное, чтобы ее перестали валять в грязи.

Почему, почему они все врут? — в сотый раз она задается одним и тем же вопросом. — Зачем пытаются сделать из нее чудовище? — но ответа не находит. — А может быть у нее и впрямь помутнел рассудок, и ее удел — болтаться на висельнице и пугать своим видом случайных прохожих?

Упав на колени, она начинает неистово молиться, но вскоре останавливается. У нее больше нет сил быть беспомощной куклой.

Эти стены пропитаны пороками, — только она не желает дышать этим воздухом. Даже если жить ей осталось всего пару минут. Неважно. Она хочет, чтобы они стали самыми честными.

— У меня к тебе последний вопрос, ведьма, — обращается к ней муренмук.

Опустив голову она молчит.

— Откуда вы черпаете свою силу?

Опять заблуждение! И эти слова ранят ее в самое сердце. Почему? За что? Как бы сильно она не взывала к Всевышнему, ее молитвы остаются не услышанными. Тогда какой же в них прок? Пытаться спасти свою душу? — Но зачем, если она и так уже истерзана донельзя. Следовать всем заповедям предков? — а какой в них толк, если вся ее праведность не стоит и ломаного гроша. Тогда зачем?

Она медленно тянется к шее и резко срывает знак чистоты: мелкий символ — хвостатая звезда стремящаяся к небесам летит на пол.

— Так и не скажешь? — интересуется муренмук.

— Поверь, тебе представится возможность узнать ответ на этот вопрос, — зло кидает она.

Ее уводят двое плечистых стражей — мрачные поборники жестокой веры. А перегрин садится за стол и задумчиво закрывает глаза ладонью. Правильно ли он поступил или здешний мир опять сыграл с ним злую шутку? Сомнения съедают его изнутри. Он бы и рад развеять их, но чем дольше он изучает этот мир, тем сложнее ему становится отличить правду от лжи. Одним словом — Мрак. Именно он делает белое черным, а радужный рассвет окрашивает в серые тона….