Созидательный реванш - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Поляков cтр.№ 114

Или возьмите «Большую книгу» — это практически государственная литературная премия. За все годы ее существования не было ни одного лауреата из числа пишущих на национальных языках народов России, а их только литературных более семидесятых. Зато полно эмигрантов. Мол, сваливай из страны — получишь премию! Или собственно государственные премии, которые теперь стали правительственными. За двадцать лет такую премию получил только один национальный писатель — Канта Ибрагимов из Чечни. Хороший прозаик, но возникает вопрос: а что, Якутии, Татарстану, Коми и другим национальным республикам надо затеять войну с федеральными войсками, чтобы их писатели тоже стали лауреатами Госпремии? С другой стороны, существует русский вопрос, ставший очевидным в прошлом году во время событий на Манежной площади. Есть проблемы у русских, живущих в наших «суверенеющих» на глазах субъектах Федерации. Вот приехал президент России в Башкирию, в Уфу. Смотрю по телевизору, как он встречается с руководством какой-то больницы. Ни одного славянского лица! Но в Уфе живет масса русских людей — что, среди них нет врачей? Сразу приходит мысль: а нет ли там выдавливания русских из престижных профессий по национальному признаку, как в той же Эстонии? Если нет, почему в телевизоре такая картинка? Нарочно? Национальный вопрос существует, обостряется, и его решать надо двусторонне, отстаивая права и пропагандируя культуру небольших народов, но не забывая, что скрепляющим цементом в России является русский народ как самый многочисленный, живущий по всему пространству и традиционно выполняющий эту скрепляющую функцию. Однако, похоже, люди в структурах, которым положено отвечать за идеологию, всерьез решили, что если в Конституции про идеологию не написано, то она стране и не нужна. Но это же глупость, над которой просто потешаются в Госдепе, как потешались они над «новым мышлением» Горбачева.

Охота на вурдалаков

— Вы сказали, что ситуация сегодня больше напоминает восьмидесятые годы, чем девяностые. А не напоминает ли она еще и десятые, когда на власть усиливали натиск либералы, а привело это к краху государства и диктатуре большевиков?

— Когда разваливается государство, на его обломках всегда воцаряется жесткая диктатура. Если бы не большевики победили, а Колчак, уверяю, его диктатура была бы не менее грозной. А как иначе он бы вернул помещикам земли, которые крестьяне уже считали своими? Это совершенно естественно, что либералы, расшатав и развалив власть, сами ее никогда не удержат. Точно так же, как они ее не удержали в девяносто первом, под разговоры о Пиночете передав ее Ельцину, который тут же закрутил гайки, расстреляв собственный парламент. Имея такой опыт, ни в коем случае нельзя допустить ослабление государства. Потому что результат будет один: Россия станет еще меньше. Она и так уже дошла до размеров семнадцатого века, а дойдет до размеров пятнадцатого, даже четырнадцатого. Знаете, во мне борются два чувства. С одной стороны, я тоже раздражен тем, что ко мне относятся как к какому-то несмышленышу и пытаются манипулировать моим сознанием. Хотя буду справедлив: предвыборные дебаты фактически впервые за двадцать лет прошли достаточно корректно, не было традиционного глумления над коммунистами. Я даже порадовался: неужели наконец поняли, что людей только раздражает, когда тех, кому они традиционно симпатизируют, показывают вурдалаками? И это при том, что мы знаем других, настоящих вурдалаков, которые сейчас в Лондоне бьются за миллиарды, ими не заработанные… Ну, думаю, слава богу, болезнью бессовестного очернения политического оппонента мы переболели. Но, оказывается, не переболели другим недугом: махинациями на самих выборах. И хочется сказать: если ради свободы и демократии развалили великий Советский Союз, так хотя бы демократию не портьте! Хоть знать будем, за что страны лишились. А так ведь получается: ни за что. За яйца Фаберже… Но, с другой стороны, если приглушить в себе это раздражение и попытаться заглянуть на шаг-два вперед, то понимаешь: под знаменем борьбы за чистоту выборной процедуры можно разнести страну в клочья. У нас ведь интеллигенция делится на две категории: либералы, которые ради свободы готовы пожертвовать Россией, и патриоты, которые ради России готовы пожертвовать свободой. Но я не хочу жертвовать ни тем ни другим. Надеюсь, и власть стоит на такой же позиции. Остается уповать, что те, кто «за стеной», не дадут ввергнуть страну в хаос, как в конце восьмидесятых — начале девяностых, из которого двадцать лет потом выбирались. И сделают это не столько жесткостью, сколько мудростью. Однако нельзя, на словах клянясь свободой и демократией, предъявлять обществу девяносто процентов за «Единую Россию» в Мордовии и подобных местах. От мордовских выборов недалеко до мордовских лагерей…

Слухи о силе «Единой России» преувеличены

— Ну, допустим, власть отпустит вожжи — кто их подберет: либералы, националисты, а то, пугают некоторые, и нацисты?

— Думаю, все равно восторжествуют центристские силы. У нас в стране везде, кроме СМИ, они традиционно влиятельны. Ведь правительство может быть и коалиционным, что в этом страшного? И «Единая Россия» в своей лучшей части, и коммунисты в своей лучшей части, и «Справедливая Россия» — они все-таки ближе к центру. И программы-то у них похожи. Конечно, «Единая Россия» — могучая партия, там немало достойных, серьезных людей, но ее реальная сила за вычетом властного ресурса и пропагандистского эффекта, по-моему, гораздо меньше, чем принято считать. Я не политолог, но есть мировой опыт, когда через коалицию, через справедливое распределение министерских портфелей страны выходили из очень сложного положения. Так что выходы есть, а разговоры, будто придут к власти националисты, фашисты, — это все глупость. С русскими фашистами я не знаком, а вот русофобы мне попадаются, даже на телеэкране…

— Митинг на Болотной площади принял ряд требований — отмена результатов выборов, отставка главы ЦИК Владимира Чурова, расследование его деятельности, назначение новых выборов… Что теперь делать Путину и его окружению? Поспешить их выполнять? Плюнуть и растереть?

— Опять же отвечу: я не политик. Я гуманитарий, переживающий за свою страну и народ. По моему писательскому соображению (кстати, заметных писателей в новой Думе нет), надо провести тщательную проверку и серьезно наказать тех, кто допустил нарушения. Ведь пока по-настоящему за подобные махинации никто наказан не был. Не мытьем так катаньем все отвертелись, а кто-то уехал послом. Не буду далеко ходить за примером. Ко мне недавно на читательской конференции подошла женщина, подождала, пока все уйдут, и сказала: «Юрий Михайлович, помните, вы баллотировались?» — «Помню, я тогда вторым пришел». — «Нет, Юрий Михайлович, я была членом избирательной комиссии и теперь, через много лет, хочу вам сказать: вы пришли первым… Но нас заставили…» Вот мой личный опыт. А в результате кого мы обманываем-то? Представьте себе, врач смотрит пациента на УЗИ и говорит: «У вас ожирение печени!» Пациент: «Ой, доктор, сделайте что-нибудь!» Доктор колдует над клавиатурой — и печень выглядит нормально. Так и с выборами: у общества, образно говоря, уже скоро печень отвалится, а нам, поколдовав, говорят: «Все хорошо!»

Но я еще раз хочу подчеркнуть: в борьбе за справедливость не должна рухнуть с таким трудом восстанавливаемая управляемость государства и экономики, которая только чуть-чуть начала что-то выдавать… Больше всего этого боюсь! Любимое занятие либералов — смахнуть то, что делали другие, а дальше можно ехать за океан и читать лекции о том, какой м…к русский народ, как с ним трудно делать демократию. А демократия, между прочим, не эталонный платиновый метр, который хранится в палате мер и весов в Париже. Демократия — это такая организация общества, которую каждое государство подбирает под себя, под свой уровень развития, под свое экономическое, политическое самочувствие. Вот в Англии — королева и демократия. И свобода — это всего лишь та степень и тот способ принуждения, при которых человек чувствует себя комфортно. Любое государство принуждает. Но это принуждение не должно вызывать у человека отторжения.