Последний взгляд Марены - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 96

Лютава отерла полотенцем снег с ее лица и волос, стянула обувь и кожух, укрыла. Руки у нее слегка дрожали. Она понимала, что произошло: ее племянница поворотила уходящую Марену вспять. Вернее, Марена воспользовалась девушкой, чтобы задержаться. Нет смысла ей противиться, скорее стоит помочь. Ведь чем быстрее Темная Невеста получит желаемое, тем быстрее тронется обычным путем, перестав сбивать всемирье с предначертанного пути.

* * *

Накануне Ладиного дня внезапно выпал снег. Он пошел еще с ночи, и наутро, выглянув из дома, каждый испытал разочарование: казалось, зима раздумала уходить и никакого пробуждения Лады не будет.

Но те, кто знал, что сегодня должно произойти, восприняли это как знак. Небо укрыло спящую Ладу белым покровом невесты: лишь тот, кому она предназначена, сорвет его и разбудит весну. И каждый из двух соперников был уверен, что он-то и назначен для этого дела богами.

Встречу назначили у подножия Ладиной горы, перед Медвежьим двором, где и находилась подземная темница. Когда Хортеслав явился со своей дружиной, Бранемер уже ждал его перед воротами – как положено Велесу, охраняющему пленницу. Только вместо медвежьих шкур и личины он был одет в черную кожаную рубаху и шлем, а на плече держал круглый щит, такой большой, что мог укрыться за ним до самого колена. Вооружен он был секирой; на резной рукояти виднелась красная нить с хитрыми узлами.

Стоящий перед ним Хортеслав как никогда напоминал молодого Перуна – в островерхом восточном шлеме, с волчьей шкурой на плечах, где серебрились легкие снежинки, с мечом у пояса. Его лицо разрумянилось от движения на холоде, глаза сияли, будто грозовое небо, напоенное молниями.

Сдержанно поздоровавшись, они разошлись по разным сторонам площадки, огражденной белыми камнями. Там они ждали, пока Родовед обходил ее посолонь, овевая дымом священных трав из сосуда-курильницы и читая заговоры, очищающие священное место.

– Ну, что, Зимоборович, начнем? – Когда волхв закончил, Бранемер первым шагнул вперед.

Все знали, зачем они сюда пришли.

– Начнем, – кивнул Хортеслав, твердым взглядом ответив на мрачный, насупленный взор Бранемера.

Кто бы мог подумать, что любовь плененной Лады принадлежит вовсе не молодому красавцу, ясну соколу, а угрюмому похитителю, чья весна давно затерялась в далях долгого жизненного пути. Каждый из двоих был убежден, что пленница ждет с надеждой именно его. Хортеслав помнил мольбу своей невесты той далекой уже осенней ночью, а Бранемера поддерживал красный науз, который ему передал Родовед – сплетенный ее собственными руками.

Войдя в круг, бойцы стали сближаться – осторожно, как по тонкому льду. Каждый чутко следил за малейшим движением противника. Зная свою силу и выучку, Хортеслав мог твердо рассчитывать на победу над немолодым соперником. Он и ударил первым, резким прыжком рванувшись вперед. С коротким свистом лезвие меча устремилось было к лицу Бранемера прямо над закраиной щита, но ударило вниз, под колено. Однако Бранемер чуть опустил щит, и яростный выпад Хорта пропал зря. Ответным ударом секира дешнянского князя едва не снесла ему голову. Спасла лишь быстрота, но щит Хорта хрустнул под сильным ударом, заныло запястье.

Не давая сопернику опомниться, Бранемер толкнул Хорта щитом и ударил вновь, тесня к краю площадки. Он не намеревался убивать своего молодого соперника – для победы хватило бы лишь вытеснить его из круга. Увернувшись от очередного удара, княжич отскочил и принялся кружить вокруг Бранемера, выбирая миг для удачного броска. Подступать вплотную, как в начале схватки, он уже не рисковал, а старался измотать более тяжелого соперника, которому возраст уже не позволял двигаться так же проворно.

Вокруг площадки столпилось немало людей: полоцкая дружина, витимеровская старейшина, самые знатные из гостей, съехавшихся на предстоящие праздники. Однако стояла тишина, в которой раздавался лишь топот ног на снегу да стук ударов. А Хорт все кружил, дожидаясь, пока Бранемер совершит ошибку.

И дождался: тот ударил со слишком широким замахом, и тяжесть секиры, не встретившей препятствия, повела его вперед и даже слегка развернула на месте. Нырнув под удар, Хорт в длинном выпаде достал врага ударом по голени и тут же подался назад, прикрываясь сверху щитом и вскинутым лезвием меча. Он ждал страшного ответного удара, который надо отразить любой ценой, зато потом у него будет преимущество над уже утомленным и вдобавок раненым противником.

И удар последовал, но совсем не такой, как он ожидал. Вместо того чтобы отшатнуться, Бранемер подался вперед. Его секира описала короткую дугу и ударила по клинку Хорта, на миг прижав к закраине щита. Зацепив чужой меч изгибом лезвия, Бранемер затем резко рванул, вынудив Хорта отвести руку, открыв грудь и правое плечо. С коротким яростным рыком Бранемер впечатал туда умбон щита, вложив вес своего тела целиком. Хортеслав пошатнулся, и тяжелая секира обрушилась на его шлем прямо над правым ухом. Даже в задних рядах зрителей услышали гул.

Сила удара швырнула Хорта на колени. Навалилась слабость, глаза застлала тьма. Не собираясь сдаваться, он попытался превозмочь эти напасти, но секира Бранемера черным вороном взлетела снова и пала на его подставленный затылок. Бранемер не смог сдержать порыв окончательно разделаться с молодым и оттого особенно ненавистным соперником, но перевернул оружие обухом вниз – иначе смолянский князь Зимобор лишился бы в это мгновение старшего сына, а полоцкий Столпомер – заботливо выращенного наследника. Хорт рухнул лицом в снег, клинок выпал из разжавшейся руки.

– Ты ранен? – к князю шагнул Родовед, видевший, как и все, что удар Хорта по голени достиг цели.

Отроки и старейшины заволновались, подступили ближе; полочане сгрудились возле Хорта, подняли, перевернули, сняли шлем с вмятиной на затылке. Пожога припал ухом к его груди, с надеждой выслушивая стук сердца. А витимеровцы окружили своего князя, выискивая на снегу красные пятна крови.

– Нет, – буркнул Бранемер и опустил секиру. – Цел я.

Единственным красным пятном, четко видным на белом снегу, был науз на рукояти его оружия.

* * *

Эту ночь Младина почти не спала, лишь иногда погружалась ненадолго в зыбкую дрему. Оттого для нее не было обычной пропасти между вчерашним днем и сегодняшним, и даже казалось, что утро пришло неожиданно быстро. Едва рассвело, как стали собираться в дорогу: старшие тоже стремились прибыть в Витимеров побыстрее и торопились, опасаясь, как бы солнце нового дня не растопило следы ночного снегопада, не порушило навороженный зимний путь. Однако Лютава не разделяла этих опасений: она всем существом чувствовала, что Марена – здесь. Черная Лебедь поворотилась вспять, а значит, никакой весны, пока она не получит желаемое. «Кого я везу ему в невестки!» – в невольном ужасе думала она о Бранемере и, поглядев на брата, вновь восклицала мысленно: «Кого ты родил, волк мой лесной?!» Впрочем, она слишком хорошо знала родословие Младины, чтобы чему-то подобному удивляться. Скорее Лютава беспокоилась, управятся ли они с этими силами. По обеим линиям родства Младина происходила от бесчисленных поколений княгинь, волхвов и жриц. Она была готовым телом для любой богини, которая пожелала бы войти в земной мир. И даже ее собственный отец, сам сын Велеса и Лады, едва ли сможет укротить эти силы, как едва ли одна рука того же тела сможет побороть другую.