One for My Baby, или За мою любимую - читать онлайн книгу. Автор: Тони Парсонс cтр.№ 41

Прости меня, судьба. Ты ошиблась номером.

Я вижу ее. Я вижу Роуз. На лондонской улице, в том месте, где она никак не может оказаться.

Я еду в такси из Уэст-Энда. И внезапно замечаю Роуз. Нет, не женщину, похожую на нее. Я вижу саму Роуз — то же лицо, то же спокойное терпеливое выражение во время долгого ожидания. Одежда на ней другая, но она сама все та же. И хотя я понимаю, что это не может быть она, проходит несколько долгих головокружительных секунд, пока я прихожу в себя.

Она стоит на остановке и ждет автобус. Мне приходится собрать всю свою волю, чтобы не крикнуть водителю: «Стойте!», выскочить из машины и помчаться ей навстречу. Я понимаю, что, если приближусь к этой женщине, Роуз тотчас исчезнет и на ее месте возникнет незнакомка, лишенная совершенства. Роуз больше нет, и я не увижу ее никогда. По крайней мере, на этом свете.

Неужели я вошел в контакт с мертвыми? Ерунда какая-то.

Я и с живыми-то не могу как следует войти в контакт!

Понедельник, утро. Мои ученики буквально сводят меня с ума.

Цзэн откровенно дремлет на задней парте. Имран тупо смотрит на сообщение, которое, видимо, только что пришло ему на мобильник. Аструд и Ванесса что-то оживленно обсуждают. Витольд едва сдерживает слезы, а Йуми отчаянно пытается его успокоить. Один только Джен напряженно смотрит на меня, словно ожидая какого-то страшного события.

Я стою перед классом и жду, когда же мои подопечные соизволят обратить на меня внимание. Цзэн начинает храпеть. Я достаточно громко прокашливаюсь.

Имран начинает набирать текст сообщения на телефоне. Аструд и Ванесса разражаются веселым смехом. Витольд уже в открытую рыдает, закрыв лицо ладонями. Йуми сочувственно обнимает его за плечи. Джен отводит взгляд в сторону, словно сочувствует мне. Ему стыдно за товарищей.

— Что ж, скажите, пожалуйста, кто сделал домашнее задание? — интересуюсь я. — Ну? Домашнее задание. Кто подготовился?

Все ученики начинают ерзать на стульях. Они избегают встречаться со мной взглядом, и я понимаю, что домашнее задание не приготовил никто.

Как правило, я не слишком переживаю в подобных случаях и перехожу к следующему пункту в своем уроке. Но сегодня отсутствие подготовленных учеников заставляет меня серьезно задуматься: что я вообще тут делаю? И что здесь делают все эти молодые мужчины и женщины?

— Может, кто-нибудь вспомнит, что было задано на дом?

— Дискурсивное сочинение, — отзывается Йуми, передавая Витольду бумажный носовой платок. — Нужно передать информацию путем логических умозаключений, а также высказать свое отношение к предмету, применяя последовательные рассуждения, обоснованные предшествующими рассуждениями. — Мы внимательно смотрим друг другу в глаза, и она добавляет: — Очень официальный подход к делу.

Очень официальный? Что ж, все верно. Вот только не пойму, что она имеет в виду: дискурсивное сочинение или наши с ней отношения.

— Что с вами случилось, Витольд?

Он угрюмо трясет головой и хмурится:

— Ничего.

— Ничего не случилось?

— Ничего.

— Тогда почему вы плачете?

Йуми кладет ему руку на плечо, словно пытаясь защитить товарища:

— Он очень тоскует по своей семье.

Витольд не выдерживает и снова начинает безутешно рыдать. Плечи его подрагивают, он сопит и всхлипывает.

— Моя жена… мои дети… Они так далеко… А здесь… так тяжело! Мне приходится так трудно! Да еще этот проклятый стейк-бар «Пампасы»! Там трудно работать. «Руки прочь от Фолклендов!» или «Передай Марадоне, что мы ему все конечности отрежем!».

— Но ведь вам потребовалось целых десять лет, чтобы добиться получения визы и приехать сюда. А теперь вы плачете оттого, что скучаете по семье?!

— Да.

— В таком случае в следующий раз будьте осторожней в своих желаниях, Витольд. Потому что они иногда все же сбываются.

Йуми бросает на меня сердитый взгляд:

— Он имеет полное право тосковать по своей семье.

Я продолжаю пристально смотреть на нее:

— А я как ваш учитель имею право требовать хотя бы самого элементарного уважения. А это означает, что в классе нельзя давать волю нервам. Нельзя пользоваться мобильными телефонами во время урока. Имран, надеюсь, вы меня поняли. И еще я хочу, чтобы до вас дошло: сюда вы приходите, чтобы учиться, а не клевать носом.

— Клевать носом? — удивленно переспрашивает кто-то.

— Новая идиома, — также негромко раздается в ответ.

Цзэн продолжает спать как сурок. Я подхожу к нему и наклоняюсь к самому уху молодого человека. Кожа у него гладкая и нежная, на верхней губе пробивается несколько тонких волосков. Похоже, юноша бреется не чаще раза в месяц.

— Не желаете ли жареного картофеля? — полушепотом спрашиваю я.

Он вздрагивает и просыпается.

Ванесса и Аструд хохочут, но, увидев строгое выражение моего лица, тут же замолкают.

— Зачем вы приехали в эту страну, Цзэн?

— Искал, где живется лучше, — спросонок произносит он, часто мигая и стараясь сориентироваться.

— Если вас привлекает хорошая жизнь, постарайтесь не засыпать на уроках, — советую я и одариваю его ледяной улыбкой. — И поменьше усердствуйте в «Изысканной кухне Теннесси генерала Ли». А вот в школе иностранных языков Черчилля будьте чуточку поактивней. Договорились?

— Конечно.

Затем я заставляю этих лентяев и бездельников написать дискурсивное сочинение на тему: «Развитие науки и современных технологий, а также их влияние (положительное или отрицательное) на человечество». Они начинают трудиться, а я неспешно прогуливаюсь между партами.

— Я хочу, чтобы вы описали оба возможных варианта умозаключений, — напоминаю я. — «За» и «против». Отрицательное отношение и положительное. Связывайте предложения фразами типа: «бытует мнение», «по предположениям специалистов в данной области», «было бы неверным полагать, что…», «есть все основания считать» и так далее.

Обычно они постоянно советуются со мной, просят помочь. Мы даже обмениваемся шутками в ходе работы, но сегодня они то ли напуганы, то ли сердятся на меня — никто не задает ни единого вопроса. Мне становится грустно и даже немного страшновато: что, если они вдруг разлюбили меня?

Раздается долгожданный звонок, и все вскакивают со своих мест, будто спешат поскорее скрыться с моих глаз. Все, кроме Йуми. Я уже начинаю собирать со стола свои вещи, как вдруг понимаю, что она стоит рядом.

— Не надо на них срываться, — говорит она.

Я не поднимаю на нее глаз.

— Прости, Элфи.

— За что простить? Я ни о чем не сожалею.