Дневник В. Счастье после всего? - читать онлайн книгу. Автор: Дебра Кент cтр.№ 25

Омар живет нормальной жизнью, вспомнила я, у него есть любящая жена и друзья, которым приятно с ним общаться. Последние двое суток он не таскал по дому мертвые тела, пререкаясь с жадными сестрами, не воевал с дальними родственниками, убежденными, что вам прямая дорога в ад, как безбожным язычникам. Я представила Омара в просторной рубахе и домашних брюках с кружкой холодного пива. Ни разу не видела его жену, но представила и ее — стройную, грациозную и элегантную.

— Роджер подал на вас иск об опеке, — сказал Омар.

— Да, я знаю, поэтому вас искала. Думала рассмешить, — я деланно похихикала. — Вы верите, что это серьезно? Какая-то глупая шутка. Да? — Ответа не было. — Ведь судья Мендельсон Роджера терпеть не может. Да что там, он его даже в тюрьму отправил!

— Судья Мендельсон вышел на пенсию на прошлой неделе.

— Что?

— Да, Вэл. Судья Мендельсон. Тот самый, который терпеть не может Роджера. Судья, который отправил его в тюрьму. На прошлой неделе этот судья вышел на пенсию.

У меня сжалось горло.

— Это точно?

— Абсолютно. Я был на его проводах. Они с женой сейчас скорее всего в круизе. Плывут к мексиканской Ривьере.

— Вот задница.

— Послушайте, я сейчас не могу разговаривать. Все равно мы сейчас ничего не сделаем. Лучше попробуем выспаться, я позвоню куда надо, и утром снова поговорим. Ладно?

Нет, чуть не сказала я, не ладно. Вы вернетесь к своему роскошному приему, а я сиди тут лицом к лицу с угрозой потери сына?

— Конечно, конечно, — заторопилась я. — Простите за беспокойство.

— Никакого беспокойства, Вэл. Отдыхайте. Завтра поговорим.

Гудки.

Наверно, надо выйти в сеть и делать покупки, пока голова не отключится. Но вдруг оказалось, что у меня нет настроения тратить деньги. Настроение было одно — пойти блевать.

На сегодня все.

В.

Дела все хуже и хуже. Утром поговорили с Омаром. Роджер действительно подал иск об опеке, и судья Мендельсон действительно ушел на пенсию. Оставшись без средств, Роджер все-таки нашел себе юриста, того самого, который представлял его на предыдущем заседании. Геракла Слоана.

— Он это делает на общественных началах, — сообщил Омар.

— Но какого дьявола?

— У меня на этот счет есть три предположения. Первое — Слоан этим занялся по доброте сердечной. Непохоже. Второе — он надеется на премию в конечном итоге, когда Роджер снова будет на коне.

— Но когда это может случиться?

— Кто знает?

— А третье предположение, Омар?

— Третье — тут я далеко прицелился. Интересно, нет ли у слоановской жены зуба на вас.

— Джеззи Слоан? Что она может иметь против меня? Она меня даже не знает, — мы с Джеззи вращались в совершенно разных кругах. Она была любимицей Юношеской лиги, покровительницей искусств, королевой шишек.

— Ей известно о вашем пожертвовании на строительство больницы. Может, она видит в этом какую-то угрозу для себя. А может, просто завидует. Кто знает?

— Хорошо. Роджер подал иск об опеке. Нашел себе даром хорошего юриста. Что дальше?

— Посмотрим, кто заменит судью Джозефа. Пока мы стоим на своем. И не паникуем.

Именно этим я теперь и занимаюсь. Стою на своем. И не паникую. Пока.

На сегодня все.

В.

Отправила Пита к Линетт и выбралась в центр. Какой кошмар. В магазинах что-то вроде крупной распродажи, стоянка набита. Народ паркуется против всяких правил — на пожарной дорожке, в местах для инвалидов, на служебных проходах. Внутри между потными покупателями не протолкнуться. Купила Питу механического щенка и гигантский «Лего». Там около девяти тысяч деталей, но к концу недели он наверняка половину растеряет.

Заехала в бутик. Мне попался там не кто иной, как Билл Стропп. Стоял и вопил:

— В этом идиотском магазине кто-нибудь работает?

Прибежал молодой менеджер, извинился и вежливо объяснил, что сегодня заболели двое сотрудников.

— Меня это не волнует, — огрызнулся Билл. В руках у него был черный пиджак. — Ну-ка, будьте любезны, найдите мне такой же большого размера.

Фигура у Билла Строппа борцовская — широкие плечи, толстая шея и руки. Для обычного мужчины без женщины в доме, без помощи в выборе гардероба он был одет удивительно хорошо. Голубая футболка, чистые джинсы цвета мокрого асфальта, черный ремень, черные фирменные ботинки. Седеющие волосы коротко подстрижены, веки тяжелые, глаза графитно-серые, лицо изрыто шрамами от старых угрей.

До сих пор не ответила ему на последнее письмо. Я его ненавижу.

Майкл позвонил мне на сотовый. У него есть билеты на баскетбол, матч сегодня вечером. Спрашивал, не хочу ли я пойти. Я взяла тайм-аут. Сегодня вечером очень хотелось побыть с Питом. Рассказала Майклу о планах Роджера отсудить у меня опеку, о том, что судья Мендельсон вышел на пенсию. Последнее Майкл уже и так знал.

— Будем надеяться, что тебе не попадется судья Уиллис, — сказал он.

— А что с ним не так?

— Он ярый сторонник отцовских прав. Вечно что-то цитирует, приводит в пример. Национальное отцовское движение, мужские ассоциации, синдром озлобленной матери и все такое.

— Синдром озлобленной матери?

— Ну, знаешь, например, женщина выпускает ребенка гулять по снегу в шлепанцах в доказательство скудной материальной поддержки бывшего мужа. Или прячет подарки на день рождения, а ребенку говорит: «Наверно, твой отец опять забыл в этом году тебя поздравить».

Ужас какой. Впрочем, это не так уж невероятно. Я бы не стала так поступать, но вполне понимаю этих женщин.

На сегодня все.

В.

Роджер с подружкой оставили на крыльце подарок для Пита. Сперва я собралась швырнуть его в мусорный контейнер, но вспомнила про синдром озлобленной матери и положила подарок ему на кровать.

На сегодня все.

В.

Поискала в сети информацию о судье Уиллисе. Майкл был прав — он главное лицо группы каких-то помешанных под названием Народный фронт за равноправие мужчин. Характерные детали сайта НФРМ:

— Борьба за опеку: не попасть в ловушки;

— Синдром родительского охлаждения: повод обратиться в суд;

— Выросшие без отца: группа риска;

— Отец все-таки лучше знает;