Рыцарь любви - читать онлайн книгу. Автор: Эмма Орчи cтр.№ 46

Ее вели к Люксембургской тюрьме, бывшему дворцу Медичи, теперь же это была грязная, переполненная заключенными тюрьма. В это время в Париже было двенадцать тюрем, а во всей Франции – сорок тысяч, и все они были полны. Отдельных камер не существовало, не было самых элементарных удобств. Мужчины, женщины, дети – все сидели вместе.

Около шести часов вечера Жюльетту передали смотрителю тюрьмы, коренастому человеку в красном колпаке с трехцветной кокардой сбоку.

– Опасная? – спросил он Мерлена, окинув Жюльетту с ног до головы быстрым взглядом.

– Да, – последовал ответ. – За эту заключенную вам придется отвечать перед Комитетом общественного спасения.

– Посетителей допускать?

– Безусловно, нет, без особого разрешения.

Жюльетта слышала этот короткий разговор. К чему ей посетители? Ей страшно было встретиться с Деруледом и прочесть в его глазах историю его угасшей любви.

Между тем гражданин депутат Дерулед был неофициально допрошен Комитетом общественного спасения, после чего временно отпущен на свободу.

Однако Дерулед отлично понимал цену такой свободы: так как он все еще остается под подозрением, то за ним будут следить до того благоприятного момента, который даст возможность окончательно погубить его. Между тем необходимо было воспользоваться временем и вывезти из Франции мать, Анну Ми и… ее.

Мысль о Жюльетте заставила его сердце ныть от боли. Она мстила за смерть брата – больше он ничем не мог объяснить ее поступок. О, как он любил ее, как любил! Теперь эта любовь в прошлом, его Мадонна упала с пьедестала.

В дверях своего дома он встретился с Анной Ми, которая со слезами рассказала ему о том, что произошло в его отсутствие.

– Так она сказала этому негодяю, что клочки обгоревшей бумаги – ее любовные письма? – медленно повторил он.

– Да, – ответила Анна Ми, боясь поднять на него взор.

– И позволила ему предположить, что и я был одним из ее любовников?

– Да! И она беспрекословно пошла за ним в Комитет общественного спасения, обвиненная в том, что посмеялась над его представителями.

– Но она заплатит за это своей жизнью! – в отчаянии воскликнул Дерулед. – И моей тоже, – едва слышно прибавил он.

– На пороге ей удалось сказать мне несколько слов: «Это была клятва. Я поклялась отцу и покойному брату. Скажите ему».

Клятва? Теперь Дерулед понял все, и бесконечная жалость наполнила его сердце. Значит, своей жизнью она решила искупить измену ему и его семье, но причиненный ею вред уже нельзя исправить. Искупила измену… но его она никогда не любила.

Только теперь, когда все погибло безвозвратно, Дерулед почувствовал, как были велики ее устремления. День за днем искал он одного взгляда Жюльетты, жаждал одного слова. Как он был счастлив, когда она с грустью и сочувствием смотрела на него со своей скамьи на собраниях конвента! Тогда-то и зародилась в нем надежда…

И однако все это было только маской, за которой скрывался ее тяжелый душевный конфликт.

Как мужчина, он не мог понять эту вечную загадку – женское сердце: не мог понять те противоречия, которые часто кроются в природе женщины. По его мнению, если Жюльетта предала его, потому что должна была исполнить долг, – следовательно, она его не любила. Деруледу, человеку мысли и дела, никогда не приходилось ненавидеть то, что любишь, и любить то, что ненавидишь. В этом отношении чувства мужчины менее сложные, менее противоречивые.

Великодушие Жюльетты он приписывал скорее желанию спасти его мать и Анну Ми, чем его самого.

Теперь жизнь утратила для него всякую цену. Жюльетта потеряна для него, даже если бы удалось спасти ее от гильотины. Если бы!..

Оставив Деруледа, погруженного в тяжелые думы, Анна Ми тихонько вышла из комнаты, здравый смысл подсказывал ей, что Поль постарается увезти семью из Парижа, поэтому она тотчас же начала укладываться. Она также была уверена, что ничто уже не может спасти Жюльетту, и глубокая нежность наполнила ее душу, нежность к той, которую она считала своим врагом и даже соперницей.

Теперь и Анна Ми, в свою очередь, узнала, что отмщение принадлежит одному Богу.

Было около полуночи.

В гостинице «Кривая лошадь» стояла невыносимая жара, воздух был насыщен дымом плохого табака, запахом спирта и прогорклого масла. Главная комната уже лет пять служила местом сборища самых отъявленных санкюлотов «Великой Республики».

Здание, в котором помещалась гостиница «Кривая лошадь», было одним из самых жалких на улице, пользовавшейся к тому же весьма дурной репутацией. Штукатурка на нем потрескалась, стены покосились, балки, поддерживавшие низкий потолок, потемнели от времени и грязи, но в былые времена эта гостиница славилась прекрасным винным погребом и редкими сортами вин. В дни великого короля золотая молодежь часто ради попоек в гостинице «Кривая лошадь» оставляла веселые салоны и общество прекрасных дам. В старое время обширные погреба были свидетелями многих темных дел. Теперь в старом погребе скреблись крысы, а гостиница превратилась в клуб «Равенство и братство». Каждый прохожий мог свободно входить туда и принимать участие в дебатах, от членов клуба требовалась только любовь к гильотине.

Жалкий вид имел этот храм свободы, грязный дощатый пол, два прислоненных к стене стула, пустые винные бочки, заменявшие кресла, и еловые доски на козлах вместо столов. Обои, когда-то украшавшие стены, висели теперь клочьями, обнажая растрескавшуюся штукатурку. Вся комната имела желтовато-серый оттенок, на котором только ярким пятном выделялся красный республиканский колпак, подвешенный на подставке вроде гильотины.

В последние месяцы число действительных членов клуба значительно уменьшилось; они истребляли друг друга, ежедневно поставляя новые жертвы для гильотины.

После убийства Марата первое место в клубе принадлежало Мерлену и его молочному брату, Фукье-Тенвилю, самому кровожадному деятелю той эпохи. Молочные братья всегда действовали друг против друга. Стараясь подорвать популярность своего соперника, они неустанно обвиняли один другого в измене. В данный момент Фукье-Тенвиль одержал верх: Мерлену не удалось выполнить возложенное на него поручение. В последние недели члены клуба были заняты падением депутата Деруледа. Анонимный донос окрылил надеждой кровожадных патриотов, но… Мерлен вернулся с обыска с пустыми руками. Арест аристократки был лишь слабой наградой за неудачу.

Войдя в низкую, плохо освещенную комнату, Мерлен сразу понял враждебное настроение товарищей. Фукье-Тенвиль, окруженный приверженцами, восседал на одном из двух имевшихся в комнате стульев. На столе стояли стаканы, наполненные картофельным спиртом. На всех присутствующих были черные блузы и потертые штаны – характерный костюм санкюлотов. Головы членов клуба украшал неизменный фригийский колпак с трехцветной кокардой.

На приветствие вошедшего Мерлена отвечали насмешками и злобными взглядами. Один из патриотов, широкоплечий гигант, подкатив пустой бочонок к столику Мерлена, уселся против него.