Инстинкты и смысл жизни. Почему в нас так много животного - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Кенрик cтр.№ 53

С другой стороны, сохранение отношений — это игра, в которой участвуют двое. Даже в полигамных обществах большинство членов приходят к тому, что начинают жить парами, а вовсе не так, как Бхупиндер Сингх, невероятно богатый седьмой махараджа из Патиалы ^[51], у которого было 350 жен.

Если у вас всего лишь два партнера, оба все равно будут считать это излишеством и каждый из них попытается избавиться от другого. Даже в обществах с узаконенной полигамией жены ведут борьбу между собой за право стать главной в гареме и за то, чтобы именно их детям досталось лучшее. Причина, по которой люди, в отличие от прочих млекопитающих, настолько ревнивы, в том, что оба родителя вкладывают силы в своих детей. Женщина хочет, чтобы отдача мужчины в этом вопросе была больше, а мужчина не желает тратить силы на ребенка от другого мужчины.

Наконец, геометрия заботы о ближнем весьма отличается от геометрии дружбы и добрачных отношений по двум серьезным причинам. Геометрия заботы о ближнем не столь горизонтальна, как геометрия дружеских отношений, где силы распределяются равным образом; она построена по нисходящей, в результате чего ресурсы плавно переходят от родителей к детям, а не наоборот. И это самая устойчивая геометрия из всех возможных; романтические партнеры могут разбежаться, если что-то пойдет не так, но родители в подобных обстоятельствах, скорее всего, будут продолжать заботиться о детях, даже если у них возникнут какие-то непредвиденные расходы. И у родителей, и у детей больше причин сохранить отношения, даже если их разделяет расстояние.

Итак, смысл этого таков: люди принимают разные субъективные решения по разным вопросам социальной жизни. Их субъективные взгляды влияют самым серьезным образом не только на происходящее между какой-то парой, но и на более крупные социальные группы, формируя эмерджентную, то есть обусловленную только сложностью самой системы, социальную геометрию различных отношений, причем делая это определенным и целесообразным способом.

В каждый конкретный момент внутри вашего мозга одновременно работают разные нейронные механизмы, анализируя входящую информацию о температуре вашего тела, об уровне сахара в крови, об освещенности помещения, о шумах снаружи и так далее. Наша нервная система устроена так, чтобы организовывать саму себя и чтобы при этом самые важные сигналы могли проникнуть в нее для дальнейшей обработки, а прочие отсеивались. Различные виды сигналов передаются к разным подтипам мозга, и эти разные подтипы организуются так, чтобы только один самый важный подтип взял на себя управление нашим сознанием в данный конкретный момент и решал, какие шаги предпринять дальше.

Когда вы находитесь в коллективе с другими людьми, каждое из решений повести себя тем или иным образом — это одновременно и побудительная причина, и тщательно выверенная реакция на поведение окружающих. С течением времени эти виды взаимовлияния организуют себя так, что этот коллектив начинает двигаться в определенном направлении.

Как и в модели сообщества соседей, большинство из нас общаются с теми, кто нам ближе, с самыми близкими соседями (даже тогда, когда мы сидим в Интернете, мы прежде всего обращаем внимание на определенную информацию — это сообщения от друзей или новости из определенных источников, а прочее пропускаем). Но поскольку соседи оказывают влияние на других соседей, эта паутина общения распространяется дальше, и поэтому наши решения и решения небольших групп, к которым мы принадлежим, являются составной частью этих больших безымянных сил, таких как «общественное мнение», «современное общество» и «мировая экономика».

Посмотрите на это в другом свете — и тогда вы поймете, почему человеческая натура настолько тесно связана с культурой, религией и экономикой. Я не говорю, что субъективное решение одного человека однозначно определяет явления крупного порядка в большей степени, чем «общество» определяет наши личные решения. Я имею в виду то, что общая картина культуры, истории и экономики складывается из решений отдельных людей.

Самое удивительное в таком взгляде на мир то, что в нем нет места Большому брату, нет кого-то, кто бы заправлял всем действием. Возникающее целое — это нечто более мощное и гораздо более сложное, чем любой отдельный индивид. Военно-промышленный комплекс, мировая экономика, общественное мнение и современное общество — это мы. Причина, по которой это целое не похоже на то, что мы имеем, в том, что человеческое общество в некотором роде подобно гигантской колонии муравьев: это продукт деятельности множества маленьких мозгов, принимающих маленькие решения в ответ на совершенно незначительную информацию местного характера.

Ох и немало времени прошло с 70-х годов! Соблазнительные мелодии диско сменились вульгарными ритмами хип-хопа и синкопами «Джей-Зи» и Эминема, под которые дрыгаются дети тех, кто тряс попами под музыку «Кей-Си энд Саншайн Бэнд». Несмотря на то что человечество продолжает грешить, предсказание свидетелей Иеговы о конце света в 1975 году не сбылось. Но мир по-прежнему неспокоен, новости полны зловещих пророчеств об экономическом и политическом крахе, а вместо террористов-«метеорологов» и Вьетнама нас пугают сообщениями об «Аль-Каиде» и Ираке. Но человек жив. Все меньше и меньше людей читают ежедневные газеты; теперь плохие новости мы узнаем из устройств, называемых айфонами, и из смартфонов фирмы «BlackBerry» — мощных мини-компьютеров размером меньше пачки сигарет, которые поместились бы в нагрудном кармане рубашек парней, разгуливавших по 46-й улице в 1961 году. В моем маленьком закутке снаряды не рвутся, там звучат вальсы Брамса. Вопреки предсказаниям священника-иезуита, беседовавшего со мной, когда меня вытурили из школы «Риджис», я не оказался в сумасшедшем доме. И вопреки семейной традиции я не отправился по следам биологического отца в печально известную тюрьму в Оссининге. И вопреки собственным невротическим страхам я пережил пятидесятилетний возраст и при этом меня не убили.

Напротив, в моем распоряжении оказалось несколько десятилетий, в течение которых я живу спокойной жизнью преподавателя университета, езжу на работу на велосипеде мимо пальм и бассейнов. Я до сих пор иногда задаю себе вопрос: когда же мое начальство опомнится и осознает, что произошла какая-то ошибка, но тем не менее я до сих пор получаю свою зарплату за то, что делаю то же самое, что причиняло мне неприятности в школе: я слишком много болтаю, иронизирую в аудитории и вместо того, чтобы проверять работы студентов, начинаю читать какую-нибудь книгу, думаю о сексе, убийствах и смысле жизни. И хотя я продолжаю открывать для себя новое, тем не менее я не уверен, что передо мной более осмысленная картина, чем перед тем юнцом, который отправился в книжный магазин вместо того, чтобы готовиться к экзаменам.

Итак, возможно, сейчас вы задаете вопрос: так в чем же смысл жизни?

Оказывается, этот вопрос можно интерпретировать двумя разными способами.