Женщина без прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Успенская cтр.№ 23

Да только не больно-то торопилась она эти справки собирать!

«Паспорт у нее потребуй!» — Это я Вовику с портрета советую.

— Где паспорт? — интересуется тот. — Предъяви для опознания. А то ты, может, уже шесть раз замужем была и детей у тебя цыганский табор.

А эта прошмандовка ужом вьется, а документов не кажет.

— На обмене он, — говорит, — по новому закону, в соответствии с пожеланиями правительства.

«Э, — говорю, — Вовик, как бы нам вместо жены брачную аферистку не заполучить».

Санитарную книжку тоже не несет.

— Скоро, — обещает, — будет. На днях или позже. Когда результаты анализов поспеют.

А сама, как только Вовик из дому, — сразу кидается пыль протирать. Протирает и протирает, протирает и протирает — чуть всю мебель до дыр не протерла! И в один прекрасный день нашла она припрятанный Ленкин паспорт.

Задумчиво развернула его, странички пролистала.

К зеркалу подошла, задумчивую улыбку на лицо напустила. И ухмыльнулась так гнусно. И все ее гадкие мыслишки я своими сверхъестественными способностями мигом прочитала: мол, вон оно что, подумала она. Мол, одну жену уморили, а теперь за меня принялись!

Тут как раз Вовик вернулся. И, не ведая ничего, требует обеда и супружеской ласки в полагающемся по закону ассортименте. И эта пройда предоставляет ему все требуемое, кроме супружеской ласки, — потому что справки еще не готовы. А сама перед ним как ласка ласковая и как норка пронырливая.

А я из рамки: «Караул, — кричу, — спасайся, кто может!»

А Вовик не слышит. От сытного обеда развезло его как после рюмочки.

— Когда, драгоценная, — спрашивает, — свидетельство из поликлиники будет? Потому что без женской любви я давно уже истомившись.

А я из рамки кричу, надрываюсь: «Сынок, берегись! Она брачная аферистка или воровка на доверие!»

Да только Вовик в мою сторону и не смотрит, а смотрит на эту коварную соблазнительницу, поедательницу мужских сердец и оскорбительницу добросердечных свекровей.

В две минуты эта мымра глаза моему сынку замылила своей телесной пышностью. Сказала:

— Не имею денежных средств на оформление необходимых документов, поскольку временно пребываю без работы в связи с сокращением штатов производства.

А этот олух уже ничего не соображает. Достает из кармана двести рублей, сует ей.

— Вот, — говорит, — прими для ускорения бюрократического процесса. Поскольку ночью мне одному в двуспальной кровати не об кого ноги согреть…

Я, застонав, даже попыталась сорваться с гвоздика, чтобы привлечь внимание сына.

— А вы, — ответствует эта хитрованка, — грелку в постель возьмите.

А у самой глаза налево косят. В телевизор, где про какую-то беглую певичку круглосуточно вещают.

Ну, конечно, я с Вовиком серьезно поговорила.

«Ты, — говорю, — что себе думаешь, олух царя небесного? Она тебя обдерет как липку, по миру босым пустит, и хорошо еще, если вживе оставит».

А он мне:

— Я, — говорит, — мама, давно уже такого смятения внутренних органов не имел. Очень уж она мне глянется. Чем-то она мне напоминает бывшую Ленку мою. И готовит хорошо.

«Вот именно, — кричу, глотку надрываю, — она уже и паспорт Ленкин оприходовала! Небось хочет в сберкассе твои денежки с книжки получить!»

— Да, — говорит, — мама, очень хорошо я это дело понимаю. Без санитарной книжки — ни-ни! Не такой я дурак, чтоб дамочку среднего возраста без санитарной книжки брать.

«Дурында! — Я руками всплескиваю (да только плохо всплескивается-то — руки только до локтя изображены, несподручно ими шевелить). — Она, может, топор уже точит, чтоб жизни тебя лишить, а самой добром поживиться!»

— Конечно, мама, — говорит, — прописывать я ее пока не буду. А то пропишешь — после греха не оберешься. Нет, я твердо помню, чему ты меня учила, и не поддамся на ее обольстительное женское существо!

Тут я от возмущения даже поперхнулась и закашлялась. И так меня этим кашлем протрепало, что рамка не выдержала, с гвоздика сорвалась и повалилась я на пол в глубоком обмороке.

А очнулась — этой новой невестки уже нет, паспорта Ленкиного нет, Вовик сидит не жрамши, новую рамочку мне выпиливает взамен старой, раздрызганной.

«Что, — спрашиваю со стоном, — как?»

А он мне грустно так отвечает:

— Обманула, ушла. Будто бы за санитарной книжкой, а на самом деле насовсем.

«Сколько украла?» — спрашиваю с головной болью. Видно, падая, я себе лоб расшибла чуть не до крови, даже уголок весь в лохмы изорвался — в зеркале напротив хорошо видать.

— Ничего не взяла, — грустно отвечает сынок. — Только украла мое спокойствие и возрожденную было веру в женский пол.

«Ну, отделались легким испугом», — отвечаю с облегчением.

Сынок меня поцеловал, а я — его.

А про паспорт Ленкин поначалу запамятовали. Да и зачем он нам? Пусть аферистка пользуется, денег на сберкнижке все равно нет, а в квартире она не прописанная.

Теперь я висю на стене в новой рамке — прочной, не то что старая. Только пока без стекла, что плохо. Потому как мухи на лоб гадят по летнему времени и солнце в глаза бьет, отчего мы безвременно желтеем и выцветаем.

Ну да это ничего. Что нам, фотографиям, сделается!

Из-за занятости домашним хозяйством мне не удалось побывать на собственных похоронах. А должно быть, приятное было зрелище! И сколько, наверное, хороших слов обо мне сказали, вот бы послушать!

Представляю: косой дождик, люди в черном, похожие на мокрых ворон, обитый алым шелком гроб. Интересно, что в нем? Кто?

Распорядитель: «А теперь каждый пусть вспомнит о покойной, об этом светлом человеке с чудесной душой, которую мы будем вспоминать всю свою жизнь, а годы, прожитые без нее, покажутся нам наполненными страданиями и неизбывной тоской».

Вадик: «Обуреваем горечью от несвоевременной кончины обожаемой супруги, я убит ее безалаберностью, из-за которой она оставила меня доживать мои мрачные дни в неприятном одиночестве, которые лишь подруга моей жены Мила может скрасить неустанными упражнениями на любовном поприще».

Лиза: «Мама, мама, на кого ты нас оставила, горьких сиротинушек? И почему ты надела в свой последний путь мой любимый сиреневый кардиган, который я битых три месяца умоляла тебя отдать мне?»

Митя: «Мамочка, родная! Ты не купила мне приставку, хотя обещала, а папа фиг ее купит, потому что он все-таки пошел в школу на родительское собрание и обнаружил двойку по природоведению, которую я скрыл. И теперь не хочет покупать мне видеоприставки, а еще срезал деньги на карманные расходы, отчего я пребываю в тоске и ужасно скучаю по тебе, дорогая мамочка».