Закон бутерброда - читать онлайн книгу. Автор: Титью Лекок cтр.№ 36

– Сначала надо одеть героиню как можно красивее, чтобы она нашла работу. Потом зарабатываешь денег и идешь по магазинам, потом идешь на вечеринку, и тебе надо выйти замуж за мальчика, который одет красивее всех, но тебе тоже надо быть одетой красивее всех. А потом надо собрать самое лучшее платье для невесты, и если получится, тогда ты выиграл.

Он смотрел, как дочь на экране механически смахивает пальцем десяток одинаковых мини-юбок. Взгляд у нее был скучающий.

– А это не скучно?

Она подняла на него пустые глаза:

– Да, немножко.

– А игры брата не лучше?

– Лучше, но это игры для мальчиков.

Люк, не отрываясь от своих зомби, заметил:

– Девчачьи игрушки вообще гадость. Кроме той, с розовым котенком, который мячики кидает.

– Завтра, если хочешь, поищу тебе другие игры, не такие нудные. А сейчас пора спать.

А главное, завтра он поручит кому-нибудь из внештатников написать о сексизме в компьютерных технологиях. Сами по себе ценности так называемых мальчишечьих и девчачьих игр были равно дурацкими. Либо мочить зомби, либо выходить замуж. Но что его повергало в настоящий шок, это разница в техническом качестве. Если игру про зомби явно разрабатывала команда дизайнеров и инженеров, игру про телку точно рисовал какой-то криворукий. После такой игры ни одна девочка уж точно не захочет стать программистом.

Уложив детей, он включил телевизор и уселся на диване с ноутбуком на коленях. Посмотрел в интернете, какую программу обсуждают больше всего, и включил этот канал, но без звука. Он чувствовал, что нервничает. Слишком много всего вертелось в голове. Пришла новая порция мейлов с поздравлениями по случаю цифр посещаемости Infos. Теперь, когда с сайтом все в порядке, можно наконец передохнуть и выделить время для общения с семьей. Именно поэтому ему хотелось поделиться новостью с Клер. За четыре года, что он руководит Infos, ей постоянно приходилось идти на жертвы. Она молча соглашалась с тем, что Кристоф вынужден пахать по вечерам и в выходные, что с ним никуда нельзя сходить. Несколько раз упрекала, но в целом была очень терпелива. Он немного злился на себя. Всякий раз, когда кто-то из детей заболевал, отгул брала она. Как сегодня утром с Хлоей. А ведь согласно странному закону мироздания, нормальное состояние ребенка – это болезнь. То есть это негативно сказывалось на ее карьере. Он это знал. К тому же за годы работы пресс-атташе она устала. Но быть может, в этом и состоит изначальная справедливость. Порочный круг. Если бы она могла больше времени отдавать работе, перед ней бы открылись более заманчивые возможности. Как получилось с ним самим. Пора восстанавливать равновесие вещей. Быть в семье. Прежде всего ради Хлои. Ее куда-то не туда заносит. На экране ноута он выбрал опцию “Новый документ” и стал печатать.

Он кликнул на “Сохранить”, выбрал папку “Моя переписка”, и текст добавился к доброй сотне документов, среди которых попадались вперемешку письма с названиями “Дорогая компания Газ Франции”, “Дорогая Марго”, “Дорогой долбоеб с 4-го этажа”, “Дорогой банкир”, “Дорогой Жан-Поль”, “Дорогой Франс-Телеком”, “Дорогой 1-й канал” (1), “Дорогой 1-й канал” (2), “Дорогой месье Рюмильи”, “Дорогой 1-й канал” (3), “Дорогой препод математики”, “Дорогие все”, “Дорогой Жан-Мари Ле Пен”, “Дорогая учительница”, “Дорогой шеф”, “Дорогая гребаная налоговая служба”.

Страсть писать черновики гневных писем развилась у Кристофа после предательства Луи Подонка Домейла.

Отосланное письмо ни на йоту не уменьшило его гнев. С тех пор они время от времени пересекались, и Луи всякий раз обращался к Кристофу так, словно они еще друзья, отчего тот всегда злился. В первое время гнусность Луи доходила до того, что он бросал на него жалостливые взоры. Мир навыворот. И в глазах людей, ничего не знавших, Кристоф выглядел моральным уродом. Он отказался объяснять кому бы то ни было, из-за чего они поссорились: стыдился, считал, что над ним будут смеяться как над недоумком. Пусть лучше считают его невоспитанным мудаком.

Поскольку письмо не принесло никакого результата, Кристоф взял в привычку сохранять сотни черновиков в отдельную папку, не отсылая адресатам. Но видел в них не предохранительный клапан в своей стратегии ухода от конфликтов, а скорее признак того, что ему трудно выражать свои чувства. Затруднение это выглядело отчасти социальным изъяном – ведь жил он во времена, когда все только и делали, что выворачивались наизнанку. Прежде всего, участники реалити-шоу, но и звезды и политики. Не говоря уж о пользователях соцсетей почти в полном составе, доходивших до описания собственного настроения. Великое излияние чувств. На этой ярмарке пафоса Кристоф ощущал себя человеком без сердца.

Мысли его снова вернулись к Клер. Он слишком редко говорил ей, что любит ее. Невеликая, наверно, сложность это сказать, особенно после двенадцати лет совместной жизни. Но когда он все-таки решался на изъявление чувств, ему все время казалось, что он говорит не те слова. Или не то, что она надеялась услышать. Пусть она его и не упрекала, он не сомневался, что она ждет какой-то четкой последовательности фраз. Проблема в том, что он понятия не имел, какие это могли быть фразы.

Приходилось признать очевидное: признаваться в любви он не умел совсем.

Любой выход за пределы “я тебя люблю” немедленно приводил к нехватке горючего. На ум приходили одни тяжеловесные, потные, пошлые клише. В любви он не добрался даже до уровня Барбары Картленд. В утешение он говорил себе, что важны не слова, а поступки. И тут он ей докажет, что любит ее. Скоро он наконец скажет ей, что он снова здесь, рядом. Повторяя “я здесь, рядом”, он уснул.