Изменница поневоле - читать онлайн книгу. Автор: Галина Владимировна Романова cтр.№ 8

Маша затолкала все, что осталось в пакетах, в шкаф. Скомкала пакеты, швырнула их в специальный ящик. Взяла связку новеньких ключей, отцепила один и, натянув кроссовки, пошла на улицу. Вошла в соседний подъезд – код на дверях у всего дома одинаковый. Через минуту она уже звонила в дверь Матрены Алексеевны Митрохиной на первом этаже.

Какое-то время Матрена изучала Машу в дверной глазок. Потом открыла:

– Заходи.

Пожилая женщина посторонилась, пропуская гостью в прихожую. Хмыкнула Маше в спину, когда та вошла, послушно сняла кроссовки и шагнула в комнату.

– Нажаловался уже, старый хрыч?

Маша кивнула, обернулась:

– Я к вам как раз поэтому.

Матрена плотнее запахнула толстый, как ватник, халат на впалой груди, кивнула на кресло.

– Садись, кино не скоро. Десять минут есть. Побалакаем.

Маша послушно опустилась в старенькое кресло с обшарпанной обивкой. В квартире у Матрены стерильная чистота, но как-то неуютно. Было тепло, даже душно, но ей все время казалось, что здесь повсюду гуляют сквозняки.

– И что тебе рассказал Зотов, Маш, а?

Узкие глазки хозяйки прищурились. За толстыми веками с редкими бесцветными ресничками Маше почудилась ненависть.

– Рассказ был сумбурным, – осторожно начала она. – Сергей Леонидович что-то говорил насчет эвакуатора, потом еще о хозяине машины, о какой-то девушке. Я, честно, ничего не поняла.

– А тебе и не надо было понимать! Раздул старый пень историю! Я просто с ним поговорить, а он все в штыки, все в штыки принимает. Любое мое слово. Я, Маш, честно, не хотела его обидеть, просто поговорить остановилась. А он от меня шарахается, как черт от ладана. Даже отмахивается. Завтра с осиновым колом на меня пойдет.

И она рассмеялась – весело, звонко, как девчонка. Маша тоже улыбнулась и вдруг подумала, что Зотов вполне может нравиться этой женщине, просто как мужчина. Он старый, да. Но ведь и она немолода.

– Ох, Матрена Алексеевна, – Маша с улыбкой погрозила ей пальцем, – вы шутите, а он переживает. Давление, аритмия и все такое.

– Ой, да у кого нет давления в нашем возрасте, – отмахнулась та беспечно. – И переживает он, думаю, больше для вида. Чтобы тебя разжалобить. Нам ведь всем сочувствие нужно, не только ему. Возраст такой наступил. А жаловаться ему не на что, я ничего такого обидного ему не сказала. Я ему даже насчет мусора, который он под окна ночами выбрасывает, ни слова не сказала.

– К-какой мусор? – кажется, она позеленела от ужаса, сковавшего все тело. – О чем вы? Я сама его мусор почти каждый день выношу.

– Значит, в тот день не вынесла, – отозвалась Матрена беззлобно. – Ты, помню, вернулась в тот день поздно. Когда тебе было выносить-то?

Маше хотелось быть уверенной, что они говорят об одном и том же дне, но она не рискнула уточнять детали.

– А он, изверг, ночью, ближе к двенадцати, что-то из окна ванной вышвырнул. Да тяжелое такое, аж кусты поломало. Я утром туда ходила, но ничего уже не нашла. Вынес, видно, совесть проснулась. Вот старый жук, а!

– Понятно.

Маша очень хотела уйти, но вместо этого с силой сжала колени, чтобы не подпрыгивали, и как завороженная смотрела на Матрену. Это не соседка, а просто монстр какой-то! Все видит, все слышит. А если бы у нее хватило ума в ту ночь выйти и заглянуть за угол, что бы она увидела? Как Маша грузит упакованное в пленку тело мертвой девушки?

Господи!..

– А что за девушка? Он мне что-то такое говорил. Какая-то машина, какая-то девушка. Это что за история?

– Да шастала у нас по дворам какая-то девица. Короткая стрижечка, худенькая, маленькая. В джинсиках. – Острые плечи Матрены Алексеевны под толстым халатом дернулись вверх-вниз. – С блокнотиком. Мне сказала, что журналистка.

– Журналистка? – Маша в душе ужаснулась. – А что ей здесь было нужно?

– А кто ж ее знает, – фыркнула Матрена Алексеевна. – Я с ней говорить не стала. Думаю, никакая она не журналистка, а аферистка. Взяла у человека машину и пропала. Машину бросила, а сама сбежала. Аферистка!

– А какие она вам вопросы задавала? На что вы отвечать-то не захотели? Странно это как-то.

– Вот-вот, именно странно, – погрозила почему-то пальцем соседка. – Спрашивала, сколько я здесь живу да сколько мои соседи. И еще что я могу о них сказать.

– Странно, – повторила Маша. – Более чем странно.

– Говорю, аферистка. Потому и пропала.

– А машина?

– А что машина? Взяла покататься у хорошего человека. Пыль в глаза пустить. Вот, мол, какая я крутая, на машине приехала. Пыталась в доверие войти!

– А кто ей машину одолжил? Вы сказали, влиятельный человек?

– А вот он.

И Матрена Алексеевна, перегнувшись через подлокотник кресла, в котором сидела, дотянулась до нижнего яруса журнального столика и схватила стопку газет. Швырнула их Маше на колени.

– И что здесь?

Маша уставилась на газету, которую никогда не читала. У издания была весьма скандальная репутация.

– Главный редактор Глебов Василий Геннадьевич.

– И?

– Он ей машину дал покататься.

– Главный редактор этой газеты? – ахнула Маша.

Выходит, девушка на самом деле была журналисткой, раз главный редактор одолжил ей машину, а она ходила по квартирам и задавала вопросы. Интересно, кто-нибудь оказался разговорчивее Матрены Алексеевны?

– А что ты удивляешься? – снова фыркнула соседка. – Небось любовница его, вот он сопли-то и распустил. Кто в здравом уме и памяти даст машину девке? А дома наверняка жена и дети. А он добром семейным распоряжается! Так они все такие мужики – скоты!

Подведя черту, Матрена уставилась на часы, потом на экран, следом на Машу. Взглядом выпроваживала гостью. Начинался сериал.

– Мне пора. – Маша вздохнула, поднялась с кресла и пошла к двери.

Матрена за ней не последовала.

– Я вас очень прошу, Матрена Алексеевна, – крикнула Маша уже из прихожей, – будьте помягче с Сергеем Леонидовичем! Хорошо?

– Ой, да очень он мне нужен, – отозвалась та в ответ. – Скажите, какой обидчивый!.. Ты, Маш, дверь-то захлопни.

Она вернулась к себе. Села на кухне напротив того места, где умерла та девушка, и надолго задумалась. И то, к чему она пришла, ей совсем не понравилось.

Девушка, видно, и правда была корреспондентом этой газеты, раз главный редактор одолжил ей свою машину. Она ходила по квартирам и задавала странные вопросы: кто с какого времени здесь живет и что может сказать о своих соседях.

Странно? Еще бы.

Кто ее интересовал? Не Машин ли возлюбленный был объектом ее интереса? Не его ли запретные амурные дела привлекли такое внимание? Не его ли деньги, полученные неправедным путем, разбудили ее любопытство?