Дочь Волка - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Витуорт cтр.№ 67

Полог откинулся, и Элфрун, испугавшись, вздрогнула.

– Да, я знаю, кто она. Дочка Радмера. – Проем заслонила собой мощная фигура. Человек-бык. – Я хочу получше рассмотреть ее.

Элфрун приподнялась на локтях, чувствуя себя довольно глупо. Голова по-прежнему кружилась.

– На это еще будет время. Давайте-ка, вы оба, идите отсюда и не стойте над душой у бедняжки. – Мать Танкрада встала между нею и дверью, заслонив собой свет. – Идите, заберите у Хадда деревянный молоток и сделайте все сами, чтобы мне не пришлось иметь дела с новыми жертвами его разгильдяйства.

Элфрун снова попыталась сесть.

– Простите, я…

Но черноглазая женщина уже повернулась к ней и, когда в палатке после ухода мужчин стало тихо и воцарился полумрак, мягко произнесла:

– Не обращай внимания на то, как я с ними говорила. Я просто хотела, чтобы они ушли отсюда. Попробуй еще раз согнуть стопу. – Возле уголков ее рта Элфрун вдруг заметила черные волоски и удивилась, почему она не выщипывает их.

– Я уйду, как только…

– Никуда ты не уйдешь, пока я не отпущу тебя. Ложись, откинь голову на подушку. Если ты сегодня встала так же рано, как и мы, то уже должна была выбиться из сил, а тут еще это нелепое падение. – Она нахмурилась, и кончик ее языка вдруг высунулся на миг, коснувшись усиков в уголке ее рта, и тут же спрятался, словно какой-то вороватый амбарный грызун. – Только взглянув на тебя, любой скажет: «Какая же она милая!» Я всегда хотела дочку. Но после Танкрада детей у меня уже не было; говорят, это потому, что я родила его, будучи совсем юной. Мне тогда было всего двенадцать. И это навредило мне…

Под головой у Элфрун появилась еще одна подушка. Она откинулась назад и, несмотря на головокружение, боль в лодыжке, вкус желчи во рту и непроходящую тошноту, вдруг ощутила состояние глубокого покоя. Полусонная, она отстраненно подумала, что на нее уже давно никто так не смотрел… Насколько давно? С тех пор, как уехал отец? Нет, дольше. Намного дольше. Такого с ней не было после того, как заболела ее мама.

А почему люди из Иллингхэма разбили свой лагерь здесь? С незапамятных времен на этом участке земли всегда располагался Хауден…

Кто-то укрыл ее отцовским плащом и подоткнул его края. Элфрун тяжело вздохнула, содрогнувшись всем телом, и впала в забытье.

Сквозь дремоту до ее сознания доносились приглушенные взволнованные голоса, но ее имени не называли, поэтому она решила не обращать на них внимания. Ее поглотила темнота.

Когда Элфрун очнулась, освещение стенок шатра изменилось. Должно быть, уже прошла большая часть дня. Она почувствовала на плече нежное прикосновение чьей-то руки. Свита. Добрая Свита.

– Здесь твой дядя. Ты сможешь идти?

Оказавшись гостьей в иллингхэмском шатре, Элфрун стала внимательно наблюдать за Тилмоном. Догадаться, что это отец Танкрада, было трудно, хотя оба были очень высокими. Танкрад был худым и угловатым, тогда как его отец, с мощными плечами и внушительным брюшком, был похож на стену из мяса и жира; если у Тилмона и были когда-то такие же выступающие скулы, как у его сына, то они уже давно потонули в толстом слое плоти.

Взгляд ее скользнул туда, где стоял Танкрад: спина напряженно выпрямлена, руки скрещены на груди, губы плотно сжаты. Возможно, он почему-то решил, что это самая подходящая поза для такого момента? Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и выглядел чем-то недовольным, но она предполагала, что для его худощавого лица это было привычное выражение. По крайней мере сама она не заметила во время церемонии, в которой участвовали король и Тилмон, ничего такого, что могло бы вызвать его неодобрение. Когда лорда Иллингхэма приводили к присяге в качестве не имеющего монашеского сана аббата Хаудена, он стоял на коленях на королевском помосте, склонив голову и опершись лбом о колено короля, и протягивал к королю свои большие руки с покрасневшими суставами пальцев.

Это объясняло, почему Иллингхэм разбил свой лагерь на месте, занимаемом ранее Хауденом.

Она не находила в этом ничего удивительного, но для ее отца было просто немыслимо, что король жаловал такой пост, не известив его, не посоветовавшись, не заручившись его поддержкой. Тем более что речь шла о человеке с таким прошлым.

Но, что бы в прошлом ни происходило, сейчас Тилмон пользовался расположением короля. Осберт, улыбаясь, встал со своего трона, чтобы поднять неуклюжего Тилмона, потом обнял его, поцеловал в обе щеки, похлопал по плечу и развернул лицом к присутствовавшим на церемонии аббатам и королевским тэнам. Солнце играло на серебряных завязках плащей и расшитых золотом манжетах, когда самые влиятельные люди южной Нортумбрии одобрительными криками выразили свое отношение к этому событию.

– Следи за королем, – шепнул ей на ухо чей-то бархатистый голос.

Ингельд. Ей пришлось простить его за вчерашнее, поскольку после ее падения он был к ней очень внимателен и ограждал от язвительных комментариев Атульфа – по поводу ее неловкости и уродующего лицо синяка, да еще и заявил, что она сделала это умышленно, чтобы привлечь к себе внимание Танкрада. Ингельд прогнал Атульфа прочь, а затем с искренним участием осмотрел ее поврежденную ногу и разбитое лицо; и она полюбила его за это.

Впрочем, сейчас он смотрел не на нее. Взгляд его был прикован к помосту, где Осберт уже отступил назад, давая дорогу архиепископу, перед которым Тилмон вновь преклонил колени и дал еще одну клятву. Ингельд был прав. Как только король решил, что на него больше не смотрят, его напускная веселость и оживление испарились. Он все свое внимание сосредоточил на Тилмоне и архиепископе, словно кот, караулящий у крысиной норы, – лицо с гладкой кожей и тонкими чертами, частично скрытыми седеющей бородой, застыло, а глаза уставились на них.

На церемонии присутствовали и другие женщины. Элфрун пришлось отвечать на не всегда приятные вопросы Эадбурх из Аберфорда, которая пыталась вытянуть из нее нужную ей информацию. Она была всего на несколько лет старше Элфрун, но уже успела овдоветь – ее муж через год после свадьбы сломал себе шею на охоте еще до рождения их сына. Эадбурх правила поместьем от имени своего малолетнего потомка уже так долго и с такой неистовой решимостью, что Элфрун сомневалась, хватит ли у этого юноши сил, чтобы вырвать унаследованную им власть из цепких рук матери лет через пять, когда он станет совершеннолетним. При встрече Эадбурх говорила с Элфрун, как с ребенком, – причем с ребенком бесхитростным и несведущим.

Чтобы к ней относились как к взрослой, она должна вести себя как взрослая. Эти слова, произнесенные скрипучим голосом Абархильд, до сих пор отчетливо звучали в ее голове.

Постепенно интерес присутствующих к хозяину Иллингхэма начал спадать. Хотя новый дар, преподнесенный Тилмону королем, несколько ближайших месяцев будет главной темой обсуждения возле домашних очагов, звездный час Иллингхэма миновал.

Наступила очередь Донмута.