Рядом с алкоголиком. Исповедь жены - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Яноух cтр.№ 26

Мое подозрение совсем не вдруг пало на отсутствующего отца. Когда Рихарду бывало особенно плохо, я горела желанием позвонить этому мужику и высказать ему все, что я о нем думаю. Посмотри, что ты сделал со своим сыном! Как ты мог? Как ты только мог? Мне хотелось заставить его плакать, признаться – да! Это все моя вина! Я действительно была уверена в том, что признание отца Рихарда принесет тот самый катарсис, в котором мы так нуждались.

Мы были в курсе, что у отца Рихарда есть две почти взрослые дочери. Был ли он женат? Пил ли? Марианна говорила, что когда-то он иногда прикладывался к бутылке, но мы так и не поняли, сколько точно он выпивал. Она не могла с уверенностью утверждать, что он был алкоголиком. Более того – ясно сказала, что он им не был.

Рихард пытался искать истину уже в молодости. Первая встреча с алкоголем у него состоялась рано и была довольно существенной. В тринадцать лет он вернулся домой пьяный в стельку. Он хотел знать всю правду о своем отце, и Марианна ему рассказала. Вытащила старую фотографию, но ее воспоминания были пронизаны эмоциями человека, пережившего предательство. Она оказалась в плену жалости к самой себе и не способна была обрисовать образ отсутствующего отца, своего бывшего мужа, беспристрастно.

Рихард еще не раз напивался в молодости, но всегда умел так ловко замаскировать свое состояние, что Марианна жила с убеждением, что он выпивает лишь в исключительных случаях. Может быть, она до сегодняшнего дня верила, что та история с пьянством в тринадцать лет была первой и последней. Когда Рихард бывал пьян, он просто оставался ночевать у какого-нибудь школьного друга. Никто из взрослых не подозревал его в том, что он слишком много пьет. В школе он вел себя примерно, у него не было никаких проблем. Он был очаровательным, способным и пробивным. Учителя любили его. У него было море друзей, а от девчонок не было отбоя. На уроках он был внимателен, получал неплохие оценки. Не прогуливал, не хулиганил. Его тайная жизнь начиналась после занятий, в свободное от уроков время.

То, что я узнавала о Рихарде, ничего не меняло. Глубоко в душе он хранил чувство утраты и обиду, но я так и не нашла в его прошлом ничего, что могло бы оправдать пьянство.

Невозможность найти виновного усложняла ситуацию. Это было тяжело. В том, что Рихарду плохо, я обвиняла себя. Жалкая, типичная ситуация для многих женщин, живущих с алкоголиками.

Иногда из ниоткуда всплывал вопрос об ответственности за саму себя.

Не ответственности за него, а ответственности за себя.

Ответственности за то, как я себя чувствую. Ответственности за то, как я поступаю в той или иной ситуации. Ответственности за свою часть вины, выразившейся в нарушении собственных границ дозволенного.

Но этот вопрос часто оставался без ответа. О нем просто забывалось.

И потом, он был слишком болезненным, чтобы я постоянно задавала его себе.

Мою мамочку было не так легко провести. Она начала с как бы ничего не значащего разговора о том, что понимает, как и мне, и Рихарду сейчас трудно. Она, воспитавшая только двоих детей, считала, что заботиться о троих детях и муже очень непросто – так она выражалась. Часто она лишь качала головой, сокрушалась по поводу нашей семьи, которая не вписывалась в ряд среднестатистических. Трое детей. Куча работы. Иногда она высказывала надежду, что мы не соберемся заводить еще одного ребенка. Что я могла ей на это ответить? Что именно об этом и мечтаю?

Я, как обычно, обсудила это с Шарлоттой. Объяснила ей, как обстоят дела. Непросто было рассказывать любимой сестре, которая мечтала о ребенке, о своих планах. Сама она такого счастья все еще не испытала. Шарлотта спокойно выслушала меня. Думаю, что она давно уже перестала воспринимать меня в качестве некоего ориентира. К тому же она знала, что наши отношения с Рихардом далеки от той семейной идиллии, о которой она в глубине души все еще мечтала. То, что я планировала большую семью, было моим личным делом. Она благословила меня, сказав, что поможет нам с детьми, если вдруг мы не будем справляться.

– Может, это для меня единственный способ проявить материнские чувства, – сказала она с грустью.

– Ты же самая лучшая тетя на свете, – я постаралась успокоить ее.

– Быть тетей хорошо, но это не то же самое, что быть мамой, и ты это знаешь. Да все в порядке. Я справлюсь с этим. Если все получится, то я буду приходить к вам и позабочусь о Миранде. Буду менять ей подгузники и гладить животик.

– Конечно.

– У тебя все получится, ты счастливая. На тебя мужик просто глянет, и ты уже беременна. Хотелось бы мне иметь хоть десятую часть твоей плодовитости. Ты просто должна была получить все, а я – ничего.

Что я могла на это сказать?

– Вот увидишь, придет и твое время, и ты будешь иметь детей. Я уверена в этом. Врач ведь сказал, что у тебя все в порядке. Может, Петер тебе просто не подходил.

– Будем надеяться, – ответила Шарлотта.

Четверо детей. Нормальный человек не заводит четверых детей, особенно с мужчиной, которого вечно нет дома. Но некоторые женщины ведут себя, как камикадзе. Например, я. Я что, хотела пойти против сил природы, чтобы понять, насколько меня хватит? Может быть. Сама себя наказать за то, что выбрала «неправильного» мужчину? И это возможно.

Может, я специально выбрала человека с алкогольной зависимостью, чтобы на его фоне самой себе казаться еще более восхитительной? Чем больше он спивался, тем большую мощь и власть получала я, лучшая в нашем тандеме. Со временем, все легло на мои плечи. Я принимала решения – нет, вынуждена была принимать решения! – о том, что мы будем есть, во что будут одеты дети, в какой цвет будут выкрашены стены в гостиной. Я обустраивала быт, меняла старую машину на новую, решала, с каким страховым медицинским агентством мы подпишем договор, звала гостей и при этом совершенно не интересовалась мнением Рихарда. В рамках семьи я создала собственную сферу влияния.

Неожиданно Рихард оказался в стороне от всех дел. Он вдруг перестал быть в курсе, что в школе родительское собрание, что у Эдварда выпал очередной зубик. Он не имел понятия, что детей надо водить в парикмахерскую, что им надо делать прививки, не знал, сколько финансов съедает семейная жизнь. Я, «та, что рядом», добровольно взвалила на себя все обязанности.

Я совершенно перестала рассчитывать на Рихарда. Сначала незаметно, потом все откровеннее и грубее я отодвигала его все дальше и дальше, на обочину. Может, я всего лишь обманывала себя, считая, что он может просто не выдержать и сломаться? Но в глубине души я надеялась именно на это, что именно это и произойдет. Что он упадет и довольно больно ударится, а еще лучше – расшибется насмерть.

Полагаться только на себя – много проще. Проще, но, вместе с тем, труднее. Проще, потому что вы уверены в том, что не можете положиться на того, кто пьет и потому каждый раз вас подводит. А если вы сделаете все сами, то точно знаете, что все будет в порядке. Если это не сделаю я, то никто другой не сделает! Разделить обязанности, помогать друг другу. Я, в общем-то, уже давно не помнила, что означают эти слова. Чувство родства, соединяющее нас в борьбе с проблемами окружающего мира, постепенно испарялось. Таяло. Меня теперь удивляло, когда Рихард проявлял интерес к каким-то мелочам повседневной жизни. Мне казалось, что такого рода вещи уже давно выше уровня его восприятия. Но в то время все это меня не очень пугало.