Битва за Фолкленды - читать онлайн книгу. Автор: Макс Хастингс, Саймон Дженкинс cтр.№ 167

Разведывательное сообщество комитет Фрэнкса (см. Приложение «D») лишь слегла «нашлепал по попке», хотя и пожурил в итоге его машину, каковая «работала слишком пассивно». В нашем повествовании мы уже обращались к теме опасной тенденции все больше полагаться на электронную и радио— и радиотехническую разведку в ущерб агентурной. Одним из результатов сего, отмеченным в большинстве источников по западной разведке, стало понижение статуса доверия «живой разведке» на местах и повышение значимости «анализа и оценки» в штабе, где сделанные выводы порой необъективны, ибо искажаются за счет каких-то особых соображений и местнических интересов. Когда ведомственные приоритеты оказывают прямое влияние на анализы и оценки исходного материала, передаваемые министрам, очевиден риск блокирования свободного потока данных или его направления в другие русла. В случае Британии с господством Министерства иностранных дел над машиной ОКРС мы видим классический пример такой опасности. Разведывательный штаб можно извинить за неспособность предсказания преждевременного вторжения Анайи, хотя такая возможность и просматривалась. Однако службам разведки следовало бы, по крайней мере, находиться в курсе планов агрессии, намеченной в том же году, но позднее. Когда аргентинская хунта приняла решение упредить любой шанс посылки британцами военных подкреплений в Южную Атлантику — вероятно, 26 марта, — разведывательные механизмы отреагировали споро. Всегда существовало понимание непреложного факта — если устраивать гонку «кто быстрее», Британия заведомо не сможет достигнуть Фолклендских островов одновременно с Аргентиной.

Многим видится более тревожным этакое «коммуникационное окно», возникновение которого отмечалось утром и во второй половине дня пятницы, 2 апреля. Как будто бы в результате скверных погодных условий, британское правительство оказалось не в состоянии связаться с «вахтовым» контингентом на Фолклендских островах с момента начала аргентинского вторжения и вплоть до полной капитуляции подразделения. Известно, что после какого-то момента радиостанция и телеграф очутились в руках противника. Но альтернативного варианта связи и каналов получения информации не существовало, а потому первые новости о кризисе поступили исключительно из Буэнос-Айреса и по крайней мере через семь часов после случившегося. В результате британский кабинет не имел возможности заявить об ответном шаге. Он попросту не знал, что в действительности происходит и не был в состоянии осуществлять руководство ситуацией. Как мрачно заметил один министр: «У нас не было сведений даже для того, чтобы (основываясь на них) подать в отставку».

«Обрыв линии коммуникаций» есть самый главный ужас ядерной стратегии. Ракетная система агрессора всего-то и должна выбить ключевые звенья в информационной сети, как у министров не окажется достаточного количества данных для ответных мер. В 2 часа пополудни дня аргентинского вторжения, через шесть часов после завершения захвата территории, британский кабинет все еще продолжал рассматривать подобную ситуацию как гипотетическую. Лишь только вечером правительству удалось получить официальные сведения для одобрения ответных мер. Возможно также, однако, влияние фактора, связанного с трудоемким процессом отправки в дальнее плавание кораблей. Фолклендская война может показаться мелочью в сравнении с обменом ударами с помощью межконтинентальных ядерных баллистических ракет. Но факт остается фактом — началась она с длительного периода паралича принимающих решения органов.

Война СМИ

Одним из вызвавших наиболее горячие споры моментов является отношение к СМИ в войне Уайтхолла. Если говорить о характере освещения Фолклендской войны в Британии, то она вполне заслуживает звания наиболее противоречивого конфликта с 1945 г. С самого начала, в силу наличия единственного способа добраться до островов, — присутствовать в составе оперативного соединения, — показ противостояния с британской стороны находился полностью в милости Министерства обороны. Естественно, тут не оставалось никакого простора для независимой экспертизы. Королевские ВМС, традиционно высоко ценившие неприкосновенность своей «частной сферы» и не имевшие прежде большого опыта общения со СМИ, поначалу однозначно отказались выделить для репортеров место на кораблях оперативного соединения. После горячих дебатов между Флит-стрит ^[570] и Министерством обороны и ввиду личного настояния премьер-министра аккредитацию получили три британских телерепортера, две группы телевизионных операторов, два радиорепортера, два фотографа и пятнадцать корреспондентов газет, каковые и отбыли в поход в составе оперативного соединения на борту «Канберры», «Гермеса» и «Инвинсибла».

Большинство случаев несогласия между Министерством обороны и СМИ как в походе, так и на родине стали следствием целостной политики или плана в части освещения войны британской стороной. Как позднее признавался начальник главного морского штаба: «Наша кривая приобретения навыка ближе к окончанию [войны] постепенно поднималась». Компанию корреспондентам в оперативном соединении составляла команда гражданских сотрудников Министерства обороны по взаимоотношениям с общественностью, обычные функции которых сводились единственно к ответам на телефонные звонки в своем ведомстве или к организации визитов в его структуры. Работники оборонной службы не разбирались ни в нуждах СМИ, ни в военных делах и не смогли заслужить уважения ни корреспондентов, ни — что куда важнее — старших офицеров оперативного соединения. Их вкладом в дело освещения событий войны были только попытки держать под контролем поток исходящих сообщений в соответствии со становившимися все более хаотичными ограничениями. Когорта сотрудников прессы на бортах кораблей испытала изрядное разочарование, когда стало ясно, что получить заметно более широкую информацию о происходящем куда проще в Лондоне по каналам Министерства обороны, чем находясь на месте.

Раздражение СМИ в Лондоне проистекало первоначально из-за отсутствия новостей от оперативного соединения. С отплытием последнего в Южную Атлантику все брифинги по обстановке были прекращены, хотя позднее возобновились под давлением пресс-атташе Даунинг-стрит, Бернарда Ингема, с трудом скрывавшего презрение в отношении того, как действовало Министерство в плане предоставления информации СМИ. Никакого снаряжения для передачи телевизионных роликов на суда не погрузили. Редакторы во все большей степени опасались, что Министерство обороны просто использует их для распространения дезинформации, особенно после того, как за двадцать четыре часа до начала морского десантирования в Сан-Карлосе сэр Фрэнк Купер убедил их, будто никакой «высадки в духе дня «Д» ^[571] на Фолклендских островах не будет.

Выбор руководством Министерства в качестве спикера Йэна Макдоналда, в своих выступлениях по телевидению походившего больше на некую старую деву, а не на представителя правительства, придал привкус этакой эксцентричности действу, без того казавшемуся лишь мешаниной из нерешительности и некомпетентности. Отсутствие телевизионных роликов объяснялось техническими причинами — невозможностью передавать их без вмешательства в нормальную работу жизненно важного электронного оборудования на борту британских военных кораблей. Отговорки, выдвигаемые ВМС, воспринимались с известной долей скептицизма, поскольку никто не забыл, как телерепортеры спокойно вещали с судов американского авианосного оперативного соединения в Южно-Китайском море в мае 1975 г., после падения Сайгона. Во всяком случае телевизионные материалы достигали Англии через две, а то и более недель после освещаемого события — беспрецедентная задержка в истории современных СМИ. Аргентинские ролики выходили свободно и демонстрировали тенденцию доминировать в зарубежных новостях на всем протяжении войны. Никак нельзя отделаться от впечатления, что, учитывая трудности ведения кампании под объективами телевизионных камер, британские власти на родине и на местах намеренно не дали себе труда наладить спутниковые каналы передачи.