Лавина чувств - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Чедвик cтр.№ 55

Роберт предложил Мод посмотреть на кроликов. Та охотно согласилась пойти с ним и остановила Линнет, когда заметила, что молодая хозяйка собирается сопровождать ее.

— Оставайтесь здесь и прочитайте письмо, — сказала она. — Я знаю, какими редкими бывают минуты покоя.

Подойдя с пергаментом к окну, Линнет уселась в полном одиночестве. Луч сентябрьского солнца, падающий на мягкие кожаные ботинки, согревал ее ноги. До нее доносился только приглушенный разговор двух служанок, которые плели веревку возле камина.

Еще ребенком Линнет научилась чтению у домашнего священника и могла читать и писать, правда, недостаточно бегло, и это затрудняло ее понимание. Она бережно относилась к каждому слову, написанному Джослином, и по нескольку раз перечитывала одну и ту же фразу, разглядывая ее, как драгоценный камень, любуясь разными оттенками, и мысленно возвращалась к минутам, проведенным вместе с ним.

«Джослин де Гейл с приветствием к моей любимой жене.

Когда вы будете читать это письмо, вам уже сообщат, что я живым и невредимым возвращаюсь домой после нашего столкновения с графом Лестерским. Мы договорились о перемирии с повстанцами до начала весны, и потому у нас будет достаточно времени, чтобы сказать друг другу то, что осталось невысказанным.

В Ноттингем мы прибудем послезавтра. Я останусь там на ночь в доме моего отца, а как только улажу все дела с шерифом, приеду домой. А пока я постоянно думаю о вас.

Написано мною в десятый день после Михайлова дня, года тысяча сто семьдесят третьего от Рождества Христова».

Любимая жена. Эти слова согрели ее сильнее, чем яркий луч солнца, и глупые слезы полились по ее щекам. С раннего детства она лишилась любви, и только Роберт до последнего времени был ее единственным утешением. Польстившись однажды на ласковые руки и нежный убедительный голос, она поверила, будто Раймонд де Монсоррель влюбился в нее. Но он всего лишь играл с нею, как кот с доверчивой маленькой мышкой, желая лишний раз доказать себе, что ни одна женщина в мире, будь то воспитанная леди или последняя шлюха из подворотни, не сможет ему отказать. Это тешило его самолюбие и гордость.

Солнечный свет заиграл по пергаменту, когда она нежно складывала его, задерживая свои пальцы в тех местах, где виднелись строки, оставленные рукой Джослина. Она подошла к корзине с шитьем и, взяв шило, проделала в уголке сложенного письма отверстие. Затем продела туда шнурок, висевший у нее на шее, на котором также находился крестик. Шнурок с пергаментом лег ей на грудь, и теперь ее сердце находилось рядом с сердцем Джослина.

— Мы что, заблудились? — запричитал Иво.

Рагнар сжал в руках мокрые скользкие поводья и, повернувшись в седле, сердито посмотрел на брата.

— Боже мой, перестань наконец хныкать! — процедил он сквозь зубы. — Ты ведь еще живой, не так ли?

Дождь шел с самого рассвета, превращая день в лесу в однотонные зеленые сумерки. Вода била по шлему Рагнара, капала на плащ с двойной подкладкой, который уже давно промок насквозь. На его кольчуге виднелась кровоточащая рана цвета ржавчины. Он натер бедра о седло, и теперь каждый шаг его усталой лошади давался ему с большим трудом, отдаваясь болью по всему телу.

Под этим жутким дождем армия Лестера пробиралась через всю страну в центральные графства под защиту своих крепостей. Но на болотистых землях близ деревушки Форнем она столкнулась на свою погибель с рыцарями Хью де Боэна. Граф Роберт слишком понадеялся на своих новобранцев — плохо подготовленных фламандцев, которые по большей части были простыми ремесленниками, — и воины Хью де Боэна разбили их наголову. Перепуганный Рагнар бежал с поля боя, таща за собой своего брата Иво. Леса, окружавшие Бэри и Третфорд, простирались на много миль, лишь изредка попадались черные жилища погорельцев. А за пределами этого мрачного зеленого царства, укрывшего беглецов, насколько понимал Рагнар, поджидали люди Хью де Боэна, чтобы расправиться со всяким, кто уцелел от меча и не сгинул в болотах.

— Моя лошадь прихрамывает, — пожаловался Иво. — Как ты думаешь, мы скоро найдем убежище?

Рагнар закрыл глаза, проглотив слюну. Еще немного и он предложит Иво убежище — шесть футов глубиной с покрывалом из пожелтевших листьев. От этого глупца, как от продырявленного кожаного мешка для воды, не дождешься никакой пользы. Ни сражаться, ни думать он не может. Дохлая рыба составила бы лучшую компанию. Он ничего не ответил, а лишь погнал собственную лошадь более быстрым шагом. Если кобыла Иво действительно прихрамывает, то, может быть, хоть тогда он оставит его в покое.

А дождь все лил не переставая. Под пологом леса каждая яма напоминала открытый влажный рот какого-нибудь гигантского чудовища, поджидающего свою неосторожную жертву. Казалось, чудовище уже высунуло свой мерзкий покрытый мхом язык, словно перекидной мост, чтобы жертва по нему проскользнула в его ненасытную утробу. Запах плесени и гнилых грибов был почти непереносим.

Его глаза устали, ничего не различая, кроме массы промокших листьев, слившихся в его сознании в огромный зеленый океан. Рагнар стал повстанцем, изгоем, умирающим от холода в этих заболоченных лесах. Первая искра восстания, подхлестнувшая в нем дружескую симпатию к молодому Генриху и заставившая его поддержать нового претендента на престол, погасла. Желание уязвить своего отца и в то же время доказать, что и он чего-то стоит, по-прежнему мучило его больное самолюбие. Он жаждал уважения и восхищения собой, и чем несбыточнее становились эти мечты, тем жажда его росла все сильнее, доводя до отчаяния.

— Рагнар, подожди! — Крик брошенного Иво едва доносился сквозь темно-зеленую пелену ливня.

Рагнар со злостью ударил ногами по бокам лошади. Но та, испугавшись пролетавшего над тропой дятла, метнулась в сторону, споткнувшись о корень дерева и издав при этом резкий пронзительный крик. Рагнар обеими руками ухватился за упряжь, чтобы удержаться в седле. Одним плечом он ударился о ствол дерева и выругался от боли. Однако ему удалось обуздать напуганную лошадь, и он, остановившись, прислушался к приближавшемуся стуку копыт. Иво поспешно догонял его.

— Рагнар… — произнес несчастный Иво.

Рагнар набрал в грудь сырого воздуха, чтобы наорать на брата, как у него внезапно перехватило дыхание. Позади Иво скакал улыбающийся английский воин, держа наготове копье. За ним следовало около полудюжины вооруженных людей.

— Если твоя рука потянется к мечу, то, надеюсь, лишь затем, чтобы сдать его, — произнес англичанин с сильным французским акцентом. — Дай мне лишь небольшой повод, нормандец, и твои кишки будут болтаться на моем копье.

Рагнар вздрогнул и побледнел, раздумывая над прозвучавшей угрозой и собираясь дать этому воину тот повод, о котором он говорил. Все было бы так просто. Один взмах, и со всем покончено. Но где гарантия, не считая пустых заверений священника, что небесная жизнь лучше земной? И, взявшись за рукоятку меча, он медленно стал доставать его из своих обшитых шерстью ножен.