Легенда о седьмой деве - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 19

— Я до сегодняшнего дня никогда о них не слышала.

— Ты не знаешь этой истории? Я тебе расскажу. Двести лет назад в этой семье родился монстр — ужасный и отвратительный. Его поместили в потайную комнату и наняли сильного мужчину, чтобы он присматривал за ним. А потом сообщили всем, что ребенок родился мертвым. Они тайно привезли в дом тело умершего младенца и похоронили в родовом склепе. А монстр продолжал жить. Вся семья боялась его, потому что он был не только уродливым, но и злобным. Говорили даже, что сам дьявол был любовником матери этого чудовища. В семье родились другие сыновья, и со временем один из них женился и привез молодую невесту в свой дом. В первую брачную ночь они стали играть в прятки. Невеста решила спрятаться. Было Рождество, и тюремщику монстра захотелось присоединиться к веселившимся обитателям замка Он напился и уснул, позабыв о том, что оставил ключ в дверях комнаты того чудовища. Невеста не знала дома, не знала она и того, что никто и никогда не ходит в одно крыло здания. Считалось, что это крыло населено духами, хотя на самом деле это монстр издавал по ночам странные звуки. Девушка увидела ключ, торчащий в замке, повернула его — и монстр кинулся на нее. Он не причинил ей никакого вреда — она была такая нежная и красивая! Но она оказалась заперта в одной комнате с чудовищем. Бедняжка начала кричать — и кричала до тех пор, пока те, кто ее искал, не догадались, где она находится. Ее муж, угадав, что случилось, схватил ружье и, ворвавшись в комнату, застрелил монстра. Но невеста сошла с ума. А монстр, умирая, проклял весь род Деррайзов. Он предрек, что то, что случилось с невестой, будет повторяться снова и снова.

Я завороженно слушала эту легенду.

— Болтают, что нынешняя леди Деррайз тоже полоумная. В полнолуние она выходит в пустошь и танцует вокруг этого холма. С ней живет компаньонка, которая выполняет обязанности санитарки. Так что это проклятие — истинная правда. Говорю тебе, они все прокляты. Не нужно завидовать ни их богатству, ни их дому. Но теперь проклятие умрет, потому что род прервется. У них есть только Джудит.

— Дочь той дамы, которая в полнолуние пляшет вокруг холма?

Меллиора кивнула.

— А вы верите в историю шести дев? — спросила я.

Меллиора заколебалась.

— Ну, когда я стою в окружении тех камней, они кажутся мне живыми.

— Мне тоже.

— Когда-нибудь ночью мы с тобой пойдем и посмотрим на них. Мне всегда хотелось попасть туда в полнолуние.

— А вы думаете, что в лунном свете есть нечто особенное?

— Конечно! Древние бритты поклонялись не только Солнцу, но и Луне, как я полагаю. Они приносили светилам жертвы, и все такое. В тот день, когда я увидела тебя в стенной нише, мне подумалось, что ты — одна из них, седьмая дева.

— Я так и поняла. Вы выглядели тогда весьма странно, как будто повстречались с привидением.

— Той ночью мне приснился сон, — продолжала Меллиора. — Мне снилось, что тебя замуровали в стену в Эббасе, а я вытаскивала камни — до тех пор, пока не сбила руки в кровь. Я помогла тебе освободиться, Керенза, но сильно поранилась. — Меллиора отвернулась от великолепной панорамы и пристально посмотрела на меня. — Нам пора возвращаться домой, — сказала она вдруг.

Мы поехали назад — обе в мрачном расположении духа. Но потом нас вдруг охватило непреодолимое желание развеять нежданную грусть. Меллиора заметила, что нигде в мире нет столько легенд, как в Корнуолле.

— А почему? — спросила я.

— Наверное, потому что мы такой народ и подобные вещи случаются с нами.

Мы вдруг развеселились и начали рассказывать друг другу безумные истории о камнях и межевых метках, мимо которых проезжали. Стараясь превзойти друг друга, мы не замечали, что наши рассказы становятся все более нелепыми. Но мы обе, казалось, не особенно слушали собственные истории. Наверняка Меллиора думала о том своем сне, который, признаться, и у меня тоже не шел из головы.

…Время летело быстро, хотя дни были похожи один на другой. Я с головой окунулась в милую сердцу повседневность и, когда забегала навестить бабушку, рассказывала ей, что быть почти настоящей леди просто здорово. Бабушка заметила, что все дело в том, что я упорно шла к своей цели и что это хороший способ достигнуть того, о чем мечтаешь. У бабушки тоже дела шли хорошо — даже лучше, чем прежде. Она могла хорошо питаться тем, что я приносила ей из кухни священника, и тем, что приносил Джо из дома ветеринара. Только вчера Пенгастеры зарезали поросенка, и Хетти постаралась, чтобы хороший кусок бекона попал на стол бабушки Би. Она хорошо просолила мясо, и теперь бабушка была обеспечена едой на много дней вперед. Репутация бабушки стала еще лучше, чем раньше. Джо был счастлив на своей работе, а ветеринар, очень довольный мальчиком, иногда давал ему один-два пенса, когда тот справлялся со своими обязанностями особенно хорошо. Джо говорил, что в семье работодателя к нему относятся как к родному. На самом деле ему было все равно, как к нему относятся, лишь бы давали возможность ухаживать за его обожаемыми животными.

— Странно, что все так удачно сложилось, — сказала я как-то.

— Словно лето после тяжелой зимы, — согласилась бабушка. — Но не стоит забывать, дорогая, что зима может снова наступить — и она наступит непременно. Не может же быть лето круглый год!

Но мне казалось, что я буду жить в вечном лете. Только несколько мелких неприятностей омрачали мое счастливое состояние. Однажды я видела, как Джо ехал по деревне с ветеринаром, направляясь в конюшни Эббаса. Он стоял на запятках коляски, и мне показалось неприемлемым и оскорбительным, что мой брат едет, будто какой-то слуга. Меня больше устроило бы, если бы Джо сидел рядом с ветеринаром — как друг или помощник. А еще лучше, если бы он ездил в карете врача.

Мне по-прежнему было довольно неприятно, когда Меллиора шла в гости, надев свое лучшее платье и длинные белые перчатки. Мне хотелось быть рядом с ней, хотелось научиться входить в гостиную, вести легкие беседы ни о чем. Но меня, конечно, никто не приглашал. И миссис Йио не упускала случая напомнить, что лишь благодаря доброте мисс Меллиоры я нахожусь на положении привилегированной прислуги — почти на одной ступеньке с ее врагом, мисс Келлоу, хотя и не совсем так. Это были единственные мелкие неприятности в моей идиллической жизни.

Как-то мы с Меллиорой вышивали аккуратным крестиком наши имена и даты — что для меня было сущим наказанием, — и мисс Келлоу разрешила нам выбрать собственные девизы. Я выбрала фразу: «Жизнь в наших руках, и мы можем сделать ее такой, какой хотим». И поскольку это было моим кредо, я с любовью наносила каждый стежок. Девизом Меллиоры стали слова: «Относись к другим так, как хотел бы, чтобы относились к тебе». Она объяснила, что, если следовать этому девизу, нужно относиться ко всем дружелюбно, поскольку ты сам себе лучший друг.

Я часто вспоминала то лето. Мы сидели у открытого окна, делая уроки, или иногда под каштаном, на лужайке, занимаясь вышиванием, и разговаривали под аккомпанемент довольного жужжания пчел в дивно пахнущей цветущей лаванде. Сад благоухал ароматом разных цветов, запахами сосны и влажной теплой земли, которые иногда причудливо перемешивались с аппетитными запахами из кухни. Белые бабочки — их было несметное количество в тот год — порхали в бешеном танце над пурпурным златоцветом. Мне хотелось остановить мгновение и прошептать: «Сейчас! Вот оно!» Хотелось, чтобы так продолжалось вечность. Но время всегда было сильнее меня — оно все шло, неумолимо и безжалостно, — и как только я говорила «сейчас», оно тотчас оказывалось в прошлом. Я знала: за живой изгородью находится кладбище и могильные плиты постоянно напоминают о том, что никто из нас не властен над временем. Но мне всегда удавалось повернуться к нему спиной. Мне так хотелось, чтобы то лето не кончалось! Возможно, это происходило на интуитивном уровне, ведь то лето стало окончанием жизни, в которой я нашла для себя комфортное местечко, удобную нишу.