Записки бизнесюка - читать онлайн книгу. Автор: Павел Чувиляев cтр.№ 43

Ладно, приятель, уговорил! Коли мы тут про жуликов, расскажу про финансовые качели. Или по-русски: метод журавля. Ты когда-нибудь видел, как журавль по болоту ходит? Ему лягушку поймать и съесть хочется, но он тяжелее цапли. И у него перепонок на ногах нет. Поэтому журавль в болоте вязнет, но не двумя ногами сразу. Он хитрый: на одну ногу опирается всем весом, а на другую чуть-чуть. Опорная нога вязнет, но она настолько длинная, что провалиться до колена не успевает. Затем журавль переносит вес: вторая нога вязнет, но первую сильная птица успевает вытащить. Так, переваливаясь, журавль по болоту и ходит. Даже бегает. Выглядит такой способ передвижения довольно комично, но лягушку поймать позволяет. Да и от лисы сбежать: волк на болото не сунется, но голодная лисица может попробовать журавля перехитрить. Методом журавля, сиречь финансовых качелей, активно пользуются корпорации (крупные жулики). Например, выкупая собственные акции путем эмиссии облигаций, а потом, когда курс акций из-за скупки вырастет, гасят облигации дополнительным выпуском акций. Мелкие бизнесюки (или жулики) так не могут: им это запрещено законом. Тем не менее, метод журавля ими освоен. Нужно два места, где кредитуют. Если в одном завяз, возникли просрочки, берёшь в другом; выравниваешься. Потом наоборот. И не забывать про лягушку, то есть про прибыль. Хорошо, когда эти два места банковские. Но для этого нужно, чтобы один банк дал кредит, когда второй отдан наполовину. А так сделать не удаётся: большая кредитная нагрузка зажигает перед хитрецом красный свет. Поэтому вторая нога журавля у мелких бизнесюков, как правило, небанковская. В худшем случае она ростовщическая; чаще это частные займы. Конечно, вклады мелким бизнесюкам официально принимать запрещено. Но никто не запретит друзьям или родственникам дать человеку в долг. Один из уроков, которым я научился в бизнесе: как много людей на самом деле хотели бы вложиться в надёжное предприятие и получать с него ренту. Пожалуй, первым в РФ это понял гениальный мошенник Сергей Мавроди: без этого его МММ не прожил бы и дня. Сейчас МММ возрождается, несмотря на тюремный срок, отбытый его основателем. А я с ними в МК ругался. ^[60] Настолько сильно, что господин Мавроди угрожал меня убить. ^[61] Кстати, это не первый известный человек, грозивший мне смертью. Иных уж нет, а те далече. А я всё живу, книжки пишу, да трубочку покуриваю.

Мне до Мавроди далеко, но фразу, позволяющую получать частные займы, я всё же придумал. Обычно я предлагаю потенциальным инвесторам 2 % в месяц (24 % годовых), указываю, что это три официальных инфляции и более чем двойная ставка по вкладам в банках. А затем, когда борьба между жадностью и риском начинает явно проступать на лице инвестора, говорю:

— Видишь моё честное лицо? В случае чего сможешь набить эту толстую морду. А попробуй-ка набить морду банкиру или кому другому, кто тебя «кинул». Не выйдет: там охрана, и как бы не набили тебе…

Возразить нечего: правда. Человек соглашается. Кстати, подумай приятель, стал бы я это писать, если бы в мире существовала хоть одна собака, способная не только облаять, но и укусить.

То есть аргументировано доказать, что Павел Чувиляев её кинул; с ней не расплатился. Видимо, таких нет. И вовсе не потому, что я открыл сезон охоты на собак. Я не кореец; собак не ем (съеденная собака не кусает — корейская пословица). Просто путь журавля, в отличие от метода Мавроди, предполагает честность по отношению к инвесторам. Что вовсе не противоречит сущности мелкого жулика.

Когда в ноябре 2010-го пришел я в банк «Кредит Европа» за реструктуризацией, начальник отдела реструктуризации задолженности физических лиц стал меня пристально разглядывать. Выдаст пару фраз, потом пауза — и смотрит, голову на бочок наклонив. Я думаю: «Мужик, ты гомик, что ли? Что смотришь, как на красную девицу? Ладно, дверь в переговорную не заперта; начнёшь приставать — убегу. Торгуйся, предлагай условия. Мы же не в гляделки тут играем»! В конце концов, я не выдержал:

— Что вы на меня так смотрите?

Сотрудник банка смутился:

— Простите. Мне кажется, я вас где-то видел, и совсем недавно.

— Вообще-то я журналист; вы могли меня видеть, например, по телевизору. Редко, но бывают передачи, куда меня приглашают в качестве эксперта. В этом году парочка была по третьему, московскому каналу.

— Нет, не по телевизору. Вы же в «Коммерсанте» работаете?

— Да, в документах так написано.

— Сейчас, подождите…

Главарь реструктуризации сорвался с места и куда-то убежал. Я думаю: «Ну, влип! Сейчас этот гомик позовёт друзей-го-миков. Не слинять ли мне, пока не поздно»? Я встал и выглянул в коридор, желая увидеть, вернётся ли он один. Он пришёл один, зато с пухлой папкой в руках. Но улыбался нехорошо. Мне это надоело; я стал агрессивен:

— Что случилось-то? Ваш банк журналистам долги реструктурировать запретил? Если да, то почему такая дискриминация?

— Не волнуйтесь, всё нормально, — сказал сотрудник банка, еле сдерживая смех. Открыл папку, а там ксерокопия моей заметки про мелких жуликов. С фотографией.

— Ваша?

— Моя.

Тут он не выдержал, и заржал. Отсмеявшись, объяснил, что служба безопасности банка проводила семинар, посвящённый методам жульничества заёмщиков. Молодому перспективному кандидату на должность начальника отдела реструктуризации велели хорошо учиться. Он и учился. Зачёты сдавал. На примере моей заметки, которая не просто так себе писулька, а методический, понимаешь, материал.

Вот она, слава! Пришлось давать автограф…

Кстати, друзей он всё-таки привёл; после очень вежливой просьбы. Всем хотелось получить автограф всамделишного живого жулика, публично объявившего себя таковым. Раньше-то они про жуликов только слышали. А условия реструктуризации растроганный неофит предложил просто царские, намного выгоднее приведённых выше. Но попросил не разглашать. На моё опасение, что начальство может не понять, он отмахнулся:

— Это в моей власти. Я подчиняюсь непосредственно правлению банка, а там не сильно смотрят. Но если заметят, я всегда могу сказать: «Он же жулик! Загипнотизировал, обманул». У меня и автограф ваш есть в качестве доказательства.

Впрочем, у этой мысли есть и более современная трактовка: