Война за океан - читать онлайн книгу. Автор: Николай Задорнов cтр.№ 23

— Почта идет! Из Аяна, — входя, сказал довольный доктор. Он ждал посылку с лекарствами.

— Тунгус вернулся! — разочарованно вымолвила Дуняша.

— Вот не было печали! — Невельской, Орлов и Воронин вышли из дому.

К магазину, верхом на олене, подъехал Антип. Он слез с оленя и уселся на трапе, но сразу же опять вскочил, заметив капитана.

— А ну поди сюда! — крикнул Невельской. — Почта где? — спросил он.

Тунгус медленно приблизился.

— На дереве! — отвечал Антип.

— Как ты смел ее бросить?

— Я не бросил. На сук повесил, — возразил старик.

— Там документы, письма секретные!

— Ну кто в тайге возьмет, капитан, — с ласковой улыбкой сказал Антип. — У меня табаку мало, на дорогу не хватит…

Невельской покачал головой:

— А ты знаешь, что тебе за это полагается?

— Нет, не знаю, — отозвался Антип.

«Хитрец, сумку в тайге оставил, боится, верно, что запорю. А без него и сумку не найдешь».

— Выдайте ему, Дмитрий Иванович, табаку сколько надо, — сказал капитан.

Через час снова послышались звуки ботал.

— Поехал наш почтарь! — сказала на кухне Дуняша.

Невельской, попыхивая трубкой, мрачный, сидел за рабочим столом над бумагами.

Выехав из Петровского поста, Чихачев и тунгус Афоня к вечеру того же дня прибыли в Николаевский пост.

Березин тут уже давно временно замещает Бошняка и торгует в своей лавке с гиляками и маньчжурами. Невельской велел ему присмотреть за бывшими штрафованными матросами, но приказал рук не распускать, зная такой грех за Алексеем Петровичем.

Как только Бошняк вернется с Сахалина на Николаевский пост, Березин отправится с обозом из трех нарт и с вооруженными казаками вверх по Амуру торговать с гиляками и повезет запасы для Чихачева, который к тому времени должен выйти из тайги на Амур.

Решено, что они встретятся у озера Кизи и там Березин передаст Николаю Матвеевичу продукты на все время весенних исследований. Если же встреча не состоится, Березин постарается узнать, где он, и пойдет ему на выручку, сообщив об этом в Петровское.

Чихачеву предстояло исследовать совершенно неизвестную область: подняться вверх по Амгуни до стойбища Керби, свернуть в дремучие леса и по замерзшим ключам дойти до полулегендарного Самогирского озера, а затем по реке Горюн спуститься до Амура и уж не вверх, а вниз по Амуру идти на соединение с Березиным. Но с прибытием в Кизи исполнится только часть дела. Главное — впереди.

Конечно, экспедиция Бошняка на Сахалин очень важна, и дай ему бог успеха, но Николаю Матвеевичу кажется, что на его долю пришелся неизмеримо более трудный маршрут.

В свои родные места вместе с Чихачевым и Афоней из Николаевского поста отправился и Чумбока. Ему впервые предстояло побывать там после бегства.

Через две недели маленькая экспедиция приближалась к Самогирскому озеру.

Ветер крепчал. Шум шел по тайге. С ветвей сыпался снег так обильно, словно лились сплошные потоки. Казалось, они зальют собак, нарты и путников. Удивительно, сколько снега накопилось на деревьях.

Решили остановиться.

Важные великаны кедры растут поодаль друг от друга, не теснясь толпой. Такого же достоинства полны молодые деревья. У стариков — могучие шапки с черными кистями из густой хвои. И вокруг, как детвора, множество маленьких деревьев в снегу.

Налетел порыв ветра, рассеял снежные потоки. С шапок кедров ввысь поднялись снежные облака и вихри. Внизу было тихо, и только снежная пыль падала и падала, засыпая одежду, собак и палатку, которую ставили трое путников. По вершинам деревьев прокатился нарастающий грохот. Послышался вой метели, ее хлопки и тяжкие стоны стволов.

Ветер налетел низом и чуть не вырвал из рук Чихачева край палатки, к которому он привязывал конец. Грянул грохот, и какое-то черное облако начало быстро падать по направлению к палатке. Когда столбы снега разнесло, стало видно, что упал, вывороченный с корнями и с мерзлой землей на них, старый кедр. Целую тучу желтой шелухи, игл, шишек и сучьев, сшибленных с соседних великанов, нанесло на палатку.

— Если бы на нас попало, что бы было? — спросил Афоня, покачивая головой. — Однако мы бы помирали!

Тайга бушевала всю ночь. Упавший кедр полузанесло. Вздымались лишь черные корявые корневища, да мохнатые ветки кое-где торчали из сугробов. На другой день стихло. С перевала видна стала белая равнина.

— Самогирское озеро! — показал проводник.

Начались заросли белой березы, осинника, елей и тополей.

Чем ближе к озеру, тем ниже сопочки. Одна из них так мала, что уместилась под черным вытянутым плащом древнего однорукого кедра. На другой сопке, похожей на белый курган, в разные стороны клонились редкие черные деревья с узловатыми стволами. Оказалось, что это липы и дубы. Чихачев приказал остановиться. Надо сделать обсервацию.

Иногда думалось, что вот он бредет на лыжах в глубоких снегах, по лесной пустыне. Сегодня ловил на себе вшей, ел бельчатину, перегрызая тонкие кости, как голодный волк. А ведь не хотел больше ходить ни в какие экспедиции. Возвращаясь прошлый раз в Петровское, проклинал себя, что впутался в такое дело, твердо намеревался заявить Невельскому, что никто не смеет заставлять его совершать исследования в нечеловечески тяжелых условиях. И вот опять в пути, тяготам конца не видно. Что впереди — неизвестно. Продуктов — в обрез.

«Конечно, это долг мой… Но как я поддался! Глупо!»

На другой день переехали залив озера, лесистый мыс и спустились к Самогирскому озеру. Черный лес полосами оттенял огромную снежную равнину. Солнце еще не всходило, а с правой стороны за озером проступал хребет, освещенный его лучами. Он казался ближе других. На нем видны ущелья, лес, скалы. Все выглядит призрачно. Горы слева скрыты в тени, таинственно синие и сиреневые, очертания их волнуют и манят.

Солнце взошло. Нарты быстро ехали мимо тальниковых зарослей, которые казались пучками сухой травы или засохшими букетами, воткнутыми в сугробы. Долго тянулись по берегам эти редкие тальники.

— Быстро едем! Самогирское озеро переехали! — сказал Чумбока. — По Желтой речке едем, которая из озера вытекает.

У Чихачева в руках планшет с компасом и карандаш. И горы, и реки, и мысы он наносит на карту.

— Скоро будет деревня Кондон! — восклицает Чумбока.

Лицо гольда осунулось. Горбатый нос стал еще острее. Он всматривается в даль.

— Я тут женил! — вдруг воскликнул он, показывая на сугроб, утыканный голыми тальниками. — Это остров, как раз тут! И на деревне свадьбу играли! У-ух, большая, красивая деревня, как город! У-ух, какой остров красивый!