Печальные песни сирен - читать онлайн книгу. Автор: Серж Брюссоло cтр.№ 37

Вдруг кто-то поднял руки к потолку и завопил: «Марафон! Марафон!» Припрыгивающая толпа перегруппировалась в цепочку бегунов. Покачивая локтями, когорта быстрым шагом пошла по окружности зала. Все дышали в одном ритме, и прерывистое дыхание, вылетавшее из десятков грудей, напоминало работу больших кузнечных мехов.

Лиз присоединилась к ним, радуясь, что нашла свое место в их рядах. Топанье голых ступней, шлепающих по полу, наполняло ее счастьем. Она старалась следовать ритму этой группы, раствориться в ней. Сейчас они были большим живым механизмом, средоточием беспрерывно растущих мускулов.

Они кружили по залу, почти касаясь стен, шумно дыша, как дети, играющие в паровоз. Время от времени кто-нибудь вскрикивал «Марафон! Марафон!», остальные отвечали хором. Лиз плакала от возбуждения. У нее были стальные ноги, она могла бы бежать до края земли без передышки! Чтобы не сбиться с ритма, Лиз на ходу помочилась. Другие — тоже. Посмотрев друг на друга, они разразились смехом. Им всем было хорошо, и они любили всех. Каждый из них был мышцей сильного организма, не знающего усталости. Плечистым животным, безостановочно галопирующим по кругу, животным с сотней ног, двигающихся с пыхтением локомотива.

«Марафон! Марафон!»

Запрокинув голову, Лиз заливалась смехом, чрево разбухало от скопившейся энергии. Оно вот-вот взорвется. Да, вот-вот! Если не облегчит себя усталостью, оно взорвется, как перегруженный атомный реактор. С удвоенной силой Лиз ударяла пятками по полу. Ей хотелось, чтобы это была туго натянутая кожа барабана; сейчас она могла бы нести на своих плечах свод. Лиз казалось, что она готова впрячься в десяток вагонов и легкой поступью тащить их сотню километров, не пролив ни капли пота.

«Марафон! Марафон!»

Внезапно кто-то споткнулся в голове цепочки, из-за чего упали все. Каждый с хохотом падал на спину соседа. Лиз покатилась по ковру из тел, счастливо смеясь от общения с ними. И самым естественным образом бешеная гонка сменилась всеобщим совокуплением. Мужчины накинулись на женщин, вертя их, чтобы насладиться их ртами, чревом, ягодицами. Они вкладывали в эту механическую разнузданность ту же самую мускульную горячку, как и в массовом движении вперед. Лиз схватили чьи-то руки. Она не отбивалась, напротив, поддалась ритмичным толчкам лежащего на ней тела, устремляя навстречу мужчине лобок, рассчитывая свои движения взад и вперед, словно делала физические упражнения в гимнастическом зале. Оргазм проявился как неистово блаженные спазмы. Но жизненная сила не иссякла. Лиз все еще чувствовала себя бомбой, готовой взорваться. Она наугад притянула к себе нового партнера. Ее чрево, как разгоряченная печь, жаждало горючего, рот ее мог поглотить все семя, кровь и гениталии любовника, оставив от него дряблую оболочку.

И вдруг в ее памяти возникла картина. Старый лабораторный опыт, предназначенный для лицеистов: свеча в перевернутом стеклянном колпаке. Под колпак впрыскивают чистый кислород, и пламя все увеличивается, растет, пожирая парафиновую палочку с неимоверной быстротой. Это видение отрезвило Лиз. Одним рывком она высвободилась, перепрыгнула через переплетенные тела и рухнула подле раздатчика билетов.

«Помпа бомбардирует нас кислородом!» — подумала Лиз, подняв глаза к цилиндру, поддерживающему свод.

Так вот почему исчезла усталость, и энергия бушевала в ней нескончаемым потоком. Она была пьяна. Напичкана наркотиком. Все физиологические процессы бесконтрольно ускорились. Чередование углекислого газа и кислорода, поступавших в последовательных чрезмерных дозах, заставило Лиз вздыбиться, как лошадь от удара хлыста. Она уж точно взорвалась бы, словно мотор, поглощающий горючее со слишком большим октановым числом… Утихомирив искорки в своих ляжках, Лиз встала и направилась к помпе. Спазмы и сокращения продолжались в ее руках и челюстях. Возникло желание бежать, кусаться, смеяться, подпрыгивать. Она пересекла обезлюдевший бидонвиль, подошла к бетонной колонне. Старик в фуражке контролера сидел на корточках у порога металлической двери, закрывающей вход. На бронированной створке была надпись «Проход запрещен всем лицам, не относящимся к службе». Мужчина поднял подбородок, посмотрел на девушку, скрипнул зубами.

— Это вас называют Первым Классом? — небрежно поприветствовав его, спросила Лиз.

Старик заколебался.

—Да, — ответил он наконец, — но мое настоящее имя — Эрик Шафер. Когда поступает кислород, мой мозг просыпается и мне удается что-либо вспомнить. Я видел вас вчера — или только что? — вы не из наших, не так ли?

Лиз встала на колени. Беспричинный безумный смех вырвался из нее.

— Нет, — сквозь смех сказала она. — Я пришла с поверхности. Снаружи. Понимаете?

— Поверхность? Да… это далеко. О! Все это очень сложно, мне нужно подумать. И говорите помедленнее, я не привык.

— Вашему клану угрожает опасность. Люди пытаются заминировать туннели, чтобы ликвидировать воздушный карман. Вам ясно? Необходимо поставить охрану, часовых, запустить боевых пловцов. Расчистить подступы, убрать мины… Вы припоминаете?

— Пытаюсь. Но скоро спрут опять начнет дуть углекислым газом, и головы отупеют, мозг размягчится.

— Почему такое чередование?

Старик беспомощно пожал плечами.

— Компрессор плохо работает. Заряды рециркуляции застревают в трубе, они перенасыщаются. Когда новый фильтр встает на место, тотчас начинается кислородный ветер. Все плохо. Углекислый газ омертвляет наши мозги, кислород сжигает их ускоренной работой. В обоих случаях наше сознание разрушается.

— Нельзя ли подойти к насосу?

— Нет, дверь сделана из брони в целях безопасности. И никто не знает шифра. Ее бы взорвать динамитом. Она подобна двери сейфа.

— Но надо что-то делать! — отчеканила девушка. Шеф клана вытаращил глаза. Он бессмысленно улыбался.

— Конечно! — согласился он. — Дети уже приспособились. Гибриды! Они стали мутантами. Их мозг без труда переносит излишек углекислого газа, как и излишек кислорода. И это чудесно. Надо бы вам поделиться с ними своими идеями… Бомбы, часовые, и прочее…

— Но когда? — нетерпеливо спросила Лиз.

— Через несколько лет, наверное. Когда они подрастут и начнут что-то понимать. Это недолго, они быстро развиваются.

— Но у нас нет времени! — возразила Лиз. — Это вопрос дней.

Старик замахал тощими руками.

— Отстаньте! — крикнул он. — У меня от вас начинает болеть голова! Вы говорите непонятные вещи, они плохо входят в мою голову! Вы причиняете мне боль! Уходите! Уходите! Никогда не нужно думать, это плохо. Износ! Износ! Мозг подобен подошве: чем меньше ходишь, тем меньше она изнашивается!

Он кричал, брызгая слюной. Лиз испугалась и отступила в лабиринт жилищ. Внезапно перед ней появился мальчик. Он весело подпрыгивал.

— Смотри! Смотри! — вскричал он. — Они пьяны! Они напились кислорода! Все опьянели!