Тайна Черной горы - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Свиридов cтр.№ 33

– Мы тож ныне гулям, – сказал дед Мокей, пропуская мимо ушей слова Семена. – Унук возвернулся с государственной службы.

– Тереха? – спросил Хлыбин, выказывая удивление и радость, хотя уже знал о возвращении Терентия.

– Он самый.

– Ну? Отслужил?

– Отслужил свою действительную и возвернулся, – дед Мокей протянул обе руки. – Давай поздоровкаемся, племяш.

– Давай, дядя Мокей, – Семен пожал крепко стариковские сильные руки. – Добрый вам день и здравствуйте!

– И тебе добрый день, – ответил дед Мокей и добавил, приглашая: – Проходь, гостем будешь.

– Со всем нашим великим удовольствием! – поблагодарил Семен Хлыбин и провел рукой вокруг себя, как бы представляя старателей, музыкантов и всех остальных. – Не один я тут. С компанией!

– Дом большой, места усем хватит, – сказал дед Мокей. – У нас тож компания своя. Проходите!

Семен Хлыбин коротко оглянулся и подал знак тем, что стояли у ворот с ящиками бутылок: мол, давай, заноси. А сам, еще раз поблагодарив Мокея, сказал:

– Тереха-то мне племяш ведь… Вот я и проздравить его…

Но договорить не успел. Произошел конфуз. За воротами вспыхнула какая-то возня. Красная в мелкую полоску материя, на которой стоял разнаряженный Хлыбин, довольный и гордый собою, и «держал фасон», эта матерчатая дорожка вдруг нежданно-негаданно дернулась, рванулась из-под его ног и поползла к воротам. Потеряв опору под ногами, Семен Хлыбин как-то неловко странно взмахнул руками, словно крыльями испуганный крупный тетерев, как будто бы он вознамеривался сию минуту взлететь в небо, над домом и поселком, качнулся всем телом, тараща от внезапно возникшего недоумения глаза. Шляпа слетела с головы и, подгоняемая порывом ветерка, колесом покатилась по двору и угодила в грязную лужу возле колодца. Сам Семен Матвеевич, помахав руками, никуда не полетел, а плюхнулся вперед, но не на грязную землю, где мог бы запросто перепачкать свой заграничный светло-серый костюм, а на собственный тюк красной материи, с испугу спасительно обхватив его обеими руками и при этом яростно выкрикнув что-то нечленораздельное, но ругательное. Вся его «компания» онемела, застыла на месте от полного удивления, не особенно соображая спьяна, что же, собственно, произошло – то ли сам «хозяин» выкинул очередной шутейный фокус-мокус, то ли стряслась страшная какая оказия.

Дед Мокей с крыльца, с высоты своего положения, видел все. Девки и бабы, доселя рвавшие на куски материю, вырывая ее друг у дружки, но попритихшие у ворот Чухониных, напряженно ждали, как физкультурники на старте, того желанного момента, когда им можно будет ринуться дальше на свою законную добычу. Но какая-то из девах не утерпела и качнулась вперед, а за ней, как по сигналу, кинулись остальные. Схватились цепко за новый материал и, желая скорее отхватить себе кусок, как-то вышло так, что они дернули его разом, дернули в одну и ту же сторону, вырывая «фасон» из-под ног Хлыбина.

– Я вас счас, вертихвостки мокрощелые! – дед Мокей ругнулся и погрозил кулаком.

Громкий голос Мокея Чухонина как бы пробудил всех от онемения. Яростно залаял пес, молчавший до сих пор. Компания кинулась к воротам, чтобы наказать виновных. Но Семен Хлыбин, вскочив на ноги, быстро пришел в себя. Он понимал, в какое смешное положение попал и, внутренне матерясь на баб, спешил найти достойный выход. Иначе потом засмеют, и через года будут вспоминать такое. И нашел-таки! Крикнул зычно и властно, вдохновляя всю свою компанию:

– Зови баб! Зови всех сюды! Зови!

Подвыпившие мужики, обрадовавшись, с хохотом и острыми шутками стали ловить, хватать увертывающихся и недоумевающих девок и молодух и тащить во двор. Те опасливо жались в кучку, недоверчиво и с нескрываемым интересом поглядывая на Семена Матвеевича Хлыбина, затеявшего старательский «фасон».

– Сколь надо на сарафан? – спросил Семен деда Мокея, развивая свою «задумку».

– Дык хто его знат! – ответил Мокей, почесывая пятерней бороду. – У бабы надоть спросить.

– Три метру хват! – сказал, похохатывая, один из старателей. – Ежели не толста низом, на сарафан хват!

– А ну дай-ко ту жердину! – повелел Семен, показывая на палку, похожую на оглоблю, продетую сквозь тюк материи.

Ему подали. Он повертел ее в руках, поставил рядом, как бы измеряя самого себя. Жердина была значительно выше его. И сказал:

– Пойдет заместо метра!

Все насторожились, догадываясь о том, куда клонит «хозяин». Особенно девахи и молодухи. И в ожидании заулыбались. А Семен Хлыбин, отступив в сторону с дорожки, поднял за край материю и рывком разорвал ее. Потом на глазах у всех отмерил своей жердиной три «метра» материала и оторвал кусок. Подмигнул своим старателям, поправил пальцем усы, сказал:

– Ну-ко, хто первая!

Девки и молодухи нерешительно топтались, подталкивая друг друга. Они верили и не верили в то, что материю он даст вот так, задарма. Может, думал как-то отмстить им за то позорное беспокойство, какое они ему причинили. Всякое может быть.

– Тады вот что, женщины-красавицы! – решил Семен, понимая, что надо скорее заканчивать «концерт». – В первую очередь, как и положено, отмерим на сарафаны всей женской родне, а потом и всем остальным.

И с этими словами он вручил «метр» ближе всех стоящему к нему мужичку из его компании, весело повелевая:

– Меряй! – и добавил, грозя пальцем. – Но не щупай!

Все весело загоготали. А Семен, довольный исходом, поднялся на крыльцо к деду Мокею. Вслед за ними в дом потянулись и остальные, шумно обсуждая забавный «фокус-мокус». Понесли и ящики с бутылками.

В просторной горнице сразу стало тесно. Сидевшие за длинным столом жались друг к дружке, уступая места новым гостям. Накрыли еще один стол, принесли еще стулья и лавку, стаканы и тарелки. А Семен Хлыбин, стараясь не упускать из своих рук «верховного командования», чинно поздоровался с Терентием, поздравив его с успешной службой, уселся рядом с ним и стал распоряжаться. Перво-наперво он повелел, чтобы роздали присутствующим по бутылке шампанского.

– Убрать самогон, он нутро портит, – голос у него был командирский. – Будем чествовать Терентия по-военному! Дружным залпом изо всех стволов! Слушай мою команду! Пробок не срывать, а наперво открутить проволоку! И пальцем придерживай пробку, чтоб не повыскочила!

Когда мужики, весело гогоча, выполнили его команду и держали пальцами пружинящие пробки, а женщины затыкали себе уши, Семен выдержал паузу и крикнул:

– Огонь! Пли!

Залп получился не очень дружный, но шумный, и пробки, стукнувшись о потолочные плахи, летели обратно на стол, на головы, поднимая веселую суетню. Пили пенистое шампанское за Терентия, за весь род Чухониных, пили потом золотистый коньяк, завезенный на Дальний Восток из далекого Кавказа, потом пили коньяк с шампанским вместе, смешивая напитки в стаканах. Праздничное застолье приобрело новую окраску и оживленность. Шампанское и коньяк после самогона шибанули в головы, дурманя и туманя мозги.