Лучи смерти - читать онлайн книгу. Автор: Николай Свечин cтр.№ 6

Ответ на первый вопрос сыщик нашел в той же папке, в последнем документе. Это оказалось письмо в газету «Санкт-Петербургские ведомости». Когда Лыков прочел его, захотелось протереть глаза… В письме рукой Филиппова было начертано следующее:

«В ранней юности я прочел у Бокля, что изобретение пороха сделало войны менее кровопролитными. С тех пор меня преследовала мысль о возможности такого изобретения, которое бы сделало войны практически невозможными. Как это ни удивительно, но на днях мною сделано открытие, практическая разработка которого практически упразднит войну.

Речь идет об изобретенном мною способе электрической передачи на расстояние волны взрыва, причем, судя по примененному методу, передача эта возможна на расстояние тысяч километров, так что, сделав взрыв в Петербурге, можно будет передать его действие в Константинополь. Способ изумительно прост и дешев. Но при таком ведении войны на расстояниях, мною указанных, война фактически становится безумием и должна быть упразднена. Подробности я опубликую осенью в мемуарах Академии наук. Опыты замедляются необычайной опасностью применяемых веществ, частью весьма взрывчатых, как треххлористый азот, частью крайне ядовитых».

Вот так философ! Собирался взорвать к чертовой матери Константинополь. То-то германцы всполошились. Но какой оборот принимает дело – если, конечно, Филиппов не ошибся в расчетах. А если даже и ошибся? Новое оружие, которое упразднит войну, – это из области фантастики. Старый вояка, Алексей Николаевич не верил в подобные открытия. Люди всегда будут убивать друг друга, такова их природа. А уж политикам наплевать на количество жертв, лишь бы добиться своих сиюминутных целей. Одним изобретением отменить это? Утопично и глупо. Изобретение можно украсть, а его автора тайно убить. Вероятно, именно это и случилось на улице Жуковского. Теперь было ясно, что Плеве дал своему чиновнику особых поручений весьма серьезное задание.

С чего начать? Лыков наспех набросал план действий. Он был по-настоящему взволнован: речь шла, возможно, о безопасности государства. Само по себе письмо Филиппова ничего не значило. Мало ли фантазеров ежедневно пугают народ своими вымышленными открытиями? Но реакция германской разведки придавала истории другой оборот. Пойти на устранение человека и кражу его бумаг в чужой стране… Рискованная операция. Выходит, умные немцы приняли заявление ученого всерьез?

Итак, первое: взять под наблюдение капитана цур зее ^[5] барона Шиммельмана. Постараться выявить его агентуру, тех людей, которые, быть может, и совершили убийство русского подданного. Это следует поручить нашему барону, Виктору Таубе, и его секретной службе.

Второе: вытрясти из Петербургского охранного отделения все, что там есть на Филиппова. Они вели его, внедрили в окружение своих людей, но просмотрели главное – работу над неведомым оружием, которое так заинтересовало Германию. Почему просмотрели? Что за бездарные осведомители там сидят? Это задача для Лыкова.

Третье: выяснить у наших ученых, что же стоит за изобретением Филиппова. В мире науки принято обмениваться результатами исследований. Филиппов жил в столице, издавал научный журнал, вращался в профессиональной среде. И производил свои опыты втайне от коллег? Маловероятно. Хорошо бы поручить такое исследование естественнику, отличающему химию от физики, да где его взять? В Департаменте полиции одни юристы, а у военных и того хуже – люди постигали знания в юнкерских училищах. Тут пригодился бы Валевачев, лыковский ученик и образованный человек. Но Юрий вышел в отставку год назад, уехал в Москву и сейчас развивал там фабрику, доставшуюся в наследство от тестя. Надо посоветоваться с Виктором. Может быть, у вояк найдется ученый артиллерист?

Закончив с планом, коллежский советник взялся за трубку телефона. Пора было звать армию.

Алексей Николаевич встретился с Таубе во флигеле Военного министерства. Знаменитый треугольный дом на Адмиралтейской площади, 12, закрывал внутренний двор со всех сторон. Вдали от посторонних глаз и расположилась разведка.

Таубе получил генеральский чин на Рождество. Это стало для него слабым утешением. У барона не ладилось с Куропаткиным. Заняв должность, тот быстро превратился из хорошего боевого генерала в суетливого бюрократа. Главной своей задачей он считал извлечение максимальной денежной выгоды. По должности Куропаткин получал, помимо жалованья, еще и так называемые финляндские деньги. Сейм переводил русскому военному министру ежегодно двадцать тысяч марок, или по курсу восемь тысяч рублей, за управление местными батальонами. При сохранении их автономии… Его предшественники, Милютин и Ванновский, отдавали эти деньги на пособие чинам русских войск в Финляндии. А Куропаткин спокойно клал себе в карман. Когда Николай Второй, по инициативе того же Куропаткина, лишил финскую армию этой автономии, генерал-адъютант вдруг выяснил, что пособия от сейма больше не будет. Очень этим возмутился – и выклянчил у государя казенное замещение прежних чухонских сумм. А уж сколько он получил прогонов, без устали разъезжая по державе… Делами заниматься времени совсем не оставалось. В перерывах между командировками министр жил на даче, где ловил сетью рыбу и стрелял из нагана по мишеням.

Виктор Рейнгольдович стал киснуть и проситься в строй. Только ему жалко было бросать контрразведочную службу, которую он с таким трудом наконец создал. Все шло к тому, что через год барон оставит штабную должность и уйдет командовать первой же дивизией, где откроется вакансия. А тут еще в обществе начали говорить о возможной кампании против Японии. Гуляла фраза, якобы брошенная Плеве, что России сейчас нужна маленькая победоносная война. Сказал он так или нет, точно неизвестно, но чуткие люди уже почувствовали запах гари…

Рядом с генерал-майором примостились еще два офицера. Один был в жандармском мундире с погонами ротмистра. Сухощавый, с профессиональным прищуром, он производил впечатление опытного розыскника. Так и оказалось: ротмистр Лавров возглавил Разведочное отделение Генерального штаба, оставаясь в ОКЖ ^[6]. До перевода он занимал должность начальника Тифлисского охранного отделения. Это была хорошая школа. На Кавказе до сих пор жило много лихого народа. Каждый оборванец держал дома целый арсенал, а сдаваться полиции без сопротивления было как-то не принято…

Второй офицер представился поручиком Олтаржевским. Должность его звучала очень длинно: младший помощник делопроизводителя Особого делопроизводства военно-статистического управления второго генерал-квартирмейстера. Короче говоря, это был человек Таубе, курирующий новую службу.

– Владимир Николаевич, ознакомьте коллежского советника Лыкова с характером деятельности вашего отделения, – предложил ротмистру генерал-майор. Поймал его взгляд и добавил: – Алексей Николаевич сам много лет занимается секретными делами, проверенный-перепроверенный. Можете ничего не скрывать. Потом, вам теперь вместе шпионов ловить, какие могут быть между вами тайны?