Кукушкины слёзки - читать онлайн книгу. Автор: София Привис-Никитина cтр.№ 16

Потом удлинялись и углублялись мыслью серо-голубые глаза: на них тоже природа пожалела яркости и праздничности, и голубоватые тени в сочетании с синим тоненьким карандашиком устранили и эту незавершённость.

Потом шли губы. Даже не губы, а рот. По одному только лишь Люсиному капризу, в мгновение ока рот превращался из алчного и скорбного, почти старушечьи сомкнутого, в этакий оазис неведомых услад. Рот становился сочным и влекущим, немного развратным, но в этом-то и была соль замысла.

В конечном итоге, бесцветное Люсино лицо, если не потрясало, то влекло и манило – это уж точно. А вот волосы у Люси были просто роскошные, толстые здоровые, рыжие от хны, коротко стриженые. Они обрамляли её голову блестящим шлемом.

Крупное, расплывшееся за последние лихие годы тело Люся не без труда вогнала в элегантный плащик, крутанулась напоследок в коридоре перед большим ещё довоенным раритетным зеркалом покойной свекрови и в полной боевой раскраске спустилась в магазин. Деньги на ближайшие дни у Люси были. Можно было отовариться, не считая про себя немым шёпотом копейки, да и не было уже копеек.

Наступала эра сентов и крон, которыми щедрое правительство оделяло свой народ в свете наступления новой свободной и самостоятельной жизни страны. Привыкнуть к этим игрушечным фантикам было трудно, но жизнь выбора не оставляла, и тем, кто хотел успеть в этой новой жизни хотя бы в последний не элитный вагон, приходилось меняться, переучиваться на ходу. К последнему вагону Люся и пыталась прибиться, но ни учиться, ни менять что-либо в своей жизни она не могла и не хотела.

В магазин Люся вошла с достоинством, приветливо улыбнулась кассирше Наташе, долго выбирала кое-что из фруктов, зацепила упитанного бройлерного цыплёнка, сыра с плесенью, колбаски, того сего. И, как бы внезапно вспомнив о чём-то не значительном, лениво бросила в продуктовую сеточку бутылку креплёного и пол-литра водочки «Пшеничной». На вкус она была противноватой, но забирала – зело борзо.

Со всем содержимым томно проследовала в кассу к Наташе.

– Как дела, Людочка? – спросила Наташа. – Вы вчера мне двадцать пять крон остались должны, наверное, не помните?

Люся из вчера не помнила даже конкретно своих гостей, а того, что ходила в магазин да ещё при этом одалживалась, она даже предположить не могла. Новость неприятно царапнула, но только в том смысле, что она вчера, видимо, тратила свои деньги, а вот это уже был не её стиль. Свои деньги Люся всегда тратила очень туго, если не была уверена, что тратит только на себя. Она всегда предпочитала, чтобы деньги на выпивку тратил гость, то есть тостуемый, а свои в любом состоянии приберегала до момента, когда оставалась одна и лохов-поильщиков в ближайшей перспективе не предвиделось.

Не теряя достоинства, протянула Наташе четвертной, сказала:

– Наточка! Я всегда всё помню, потому и пришла с утра, чтобы ты не волновалась. Да, кстати, скоро уезжаю я от вас.

– Как? – изумилась Наташа.

– Да, вот, квартиру продаю. Хорошие деньги предлагают. Ну, пошла я, дел по горло.

Наташа тихо ойкнула и осатанело посмотрела вслед плавно удаляющейся Люське.

Продать трёхкомнатную квартиру в центре Таллинна, с потолками в три метра, тихий центр, напротив известная английская школа, рядом все плоды цивилизации, всё – рукой подать.

Да и в такое время, когда ещё не назначена настоящая цена всему, что валяется буквально под ногами, продать, по всей вероятности, за бесценок то, что буквально через год-два взлетит в цене до шестизначных цифр.

То, чего уже никогда не укупишь! То, что буквально свалилось непутёвой Люське на голову и обещало стать в скором будущем настоящим капиталом.

На такое могла пойти только такая недалёкая авантюристка, как Люська.

Наташа хорошо знала эту выжигу, всю жизнь она прожила на халяву, в статусе генеральской невестки и теперь, благополучно схоронив и свекровь, и бедного мужа, интеллигента недобитого, генеральского сынка, торопилась пустить по ветру всё их движимое недвижимое.

Сил хватило лишь на то, чтобы красиво выйти из магазина. По лестнице Люся уже поднималась, астматически дыша, парадность слетела с неё в два лестничных пролёта. В квартиру она уже вползала озябшей на болоте жабой, жадно хватая воздух и с ужасом прислушиваясь к сумасшедшему буханью сердца. Сердца своего, такого непослушного в последнее время, она не понимала и боялась, как боятся дети «бабая». Но этот «бабай» сидел у неё внутри и временами пугал её до дрожи в коленях.

Муж Миша сошёл в могилу этим летом, подвели клапана. Нужна была операция на сердце. В Тарту взялись помочь с дорогой душой, но страх сковал Михаила по рукам и ногам. Представить себе, что его, пусть даже спящего, будут пилить пополам, он не мог, а именно так он представлял себе эту операцию. Этим ужасом он и заразил Люсю.

Она тоже боялась до одури даже вида хирургических инструментов, да что инструментов! Она халата белого до паники боялась, к зубным врачам обращалась тогда, когда пломбы были уже не нужны, а надо только было вырывать гнилой поганый зуб. Так и повыщёлкивала она из своего рта больше половины зубов и к тридцати годам уже обзавелась монументальным мостом и парочкой коронок.

А сердца своего она боялась мистически. Свекровь тоже умерла от сердечной недостаточности за два года до Миши. По слухам и сам генерал по сердечным недугам покинул сей бренный мир.

Вся в липком поту, Люся почти на ощупь добрела до кухни. Махнула подряд две рюмки благословенного и стала прислушиваться. Непослушное строптивое сердечко постепенно свернулось в груди мягким котёнком и успокоилось. Можно было жить дальше.

Сигарета была приятной и желанной, в голове стали проноситься отрывочные слайды вчерашнего застолья. Народу было немного, но всё проверенные люди. Пришли со своим, что Люсей всегда приветствовалось, новая партия полузнакомых гостей подтянулась уже к вечеру, когда Люся была уже порядком «на кочерге». Кто, когда уходил, куда и с кем, Люся не помнила, да и шут с ними со всеми!

Вот сейчас, вот в эту конкретную минуту ей хорошо одной. К вечеру, конечно, потянет страхом и тоской. Вот тогда можно будет кому-нибудь звякнуть. Да и сами, того и глядишь, не раз нарисуются, а пока посидим, вспомним, помечтаем в эйфории винных паров, в радужной перспективе скорого обогащения от продажи постылой генеральской квартиры, не принесшей Люсе ни ожидаемого счастья, ни манящего благополучия.

Не дала в молодые годы Люсины всему задуманному свершиться мерзкая старуха-генеральша. Когда её, молодую и полную радужных надежд, муж представил матери как свою будущую жену, на лице предполагаемой свекрови отразилась вся гамма чувств избалованной мужем генеральши, привыкшей вращаться среди таких же респектабельных дам, как и она сама.

Перед ней стояло существо, настолько нетронутое культурой и воспитанием, с таким ангельски-нахальным плоским личиком, что оставалось только тихо ахнуть и беззвучно заплакать. Весь внешний вид этой девочки не предполагал каких-либо эволюций и сказочных превращений. «Хабалка. Чистая хабалка», – решила генеральша раз и навсегда.