Китаист - читать онлайн книгу. Автор: Елена Чижова cтр.№ 28

Впрочем, следы нацистской велеречивости встречались не только в смерти, но и в обычной жизни, как она была представлена в местных газетах: не результат, а конечная победа; не достижение, а геройское свершение; не цель, а высота или плацдарм, который надо взять. Попадались и более прикровенные выражения, чьи национал-исторические корни обнажались далеко не сразу: знамя – полыхающий стяг; случай – историческое событие; решение – воистину историческое решение; не субботник, а труд народного единения; не летопись, а сага; не суп, а похлебка; не черные, а выходцы из народа.

Особняком в этом перечне стояло понятие подлинный, довольно далеко выходящее за рамки своего прямого значения. В здешнем языке оно часто совпадало со словом наш. «Подлинный энтузиазм», «подлинная традиция», «подлинный смысл» – эти многочисленные примеры давали толковые словари.

Еще одно важное наблюдение, которое он сделал, анализируя лексические пережитки военных и первых послевоенных лет: в эту область нем-русской идиоматики так и не проник немецкий. Особая торжественность достигалась средствами нормативного русского языка.

Именно рассуждениями о связи языка с его носителем, нем-русским народом, он, когда дошли наконец руки (недели полторы после приезда в Россию) и открыл свой путевой дневник, куда время от времени заносил самые разные впечатления, еще не догадываясь, какие из них станут крупицами бесценного опыта, продолжением ленинского учения в новых, изменившихся, условиях.

А спустя двадцать лет, случайно наткнувшись на старую тетрадку (надо ж так совпасть, что именно на этот день была назначена его встреча с Юльгизой Сабировной Алабышевой, новым министром культуры, заступившей на пост как раз накануне. Мелькнула мысль: не показать ли тетрадку ей? Но решил: не стоит. Личные воспоминания – лишнее, да и ни к чему), он подивился своей тогдашней наивности, которая – что само по себе удивительно и достойно уважения – не помешала ему выйти победителем из той схватки. Покорить плацдарм, расточив врагов.

Нем-русский, сов-русский, немецкий – в приглашениях на конференцию «Историческая правда как регулятор современных общественных отношений и эффективный политический ресурс», для участия в которой он, говоря формально, и был откомандирован в Россию, значились три рабочих языка. Организатором конференции выступил Санкт-Петербургский государственный университет им. Г. Ф. К. Гюнтера. Пленарное заседание, на котором он, естественно, присутствовал, открылось докладом проректора СПбГУ по учебной части, который рассказал о жизни и деятельности этого прославленного антрополога и евгениста (между прочим, преподававшего в высших академических школах Вены, Берлина, Фрайбурга и, наконец, уже на склоне жизни, Санкт-Петербурга), чьим основополагающим трудом, в свое время снискавшим ему заслуженную славу, явилась «Краткая расология немецкого народа», изданная в 1929 году. Перу академика Гюнтера принадлежали и другие книги, статьи и эссе, в которых развивались постулаты расовой теории. В те времена расовая теория считалась незыблемой.

Казалось бы, ученый, признанный всем научным сообществом, имел полное право почить на лаврах, однако не кто иной, как Ганс Фридрих Карл Гюнтер, человек высокой культуры и выходец из семьи потомственных музыкантов, сумел еще в последние военные годы сформулировать новые евгенические принципы, легшие в основу умиротворяющей политики послевоенного Рейха. Именно основываясь на принципах Гюнтера, мы, как особо подчеркнул докладчик, отказались от такого уродливого явления, как Ahnenpass…

Он вспомнил: «Паспорт предков» – в свое время этот позорный документ имелся у каждого, кто шел во власть. Во времена Третьего рейха это условие соблюдалось неукоснительно. Один-единственный предок сомнительного происхождения ставил крест на дальнейшей карьере соискателя.

– Среди нас, – докладчик, свободно говорящий по-русски, обвел глазами собравшихся и поправил золотые очки, – присутствуют иностранные гости, Не каждому из них во всех деталях знакома биография нашего главного и почетнейшего универсанта. Но это поправимо. Для изучения жизни и деятельности академика Гюнтера в нашем университете создан музей. Вкратце основные этапы его биографии изложены и на памятной доске, установленной в вестибюле по правую руку от входа. Я же, ограниченный регламентом, остановлюсь лишь на самом главном, на том, что снискало великому ученому нетленную посмертную славу. Речь идет о трех лозунгах, в конечном счете выковавших нашу победу. Даже недоброжелателям Новой России, если таковые среди нас имеются, – проректор улыбнулся, обозначив, что он шутит. – Даже им пришлось бы признать. Стремительный и радикальный поворот, ставший следствием принятия этих лозунгов, потребовал решимости и нестандартного мышления, которые в полной мере продемонстрировало наше прежнее руководство в те теперь уже далекие годы, когда определялись дальнейшие судьбы нашей великой страны. Первый из этих лозунгов: «Кровь вермахта льется за всех!» – обеспечил геополитическое единство Европы.

Докладчик глотнул воды и продолжил: – Франции, Италии, Испании, Венгрии и другим западно– и восточноевропейским странам, включая Польшу, Чехию, Словакию, а также Западную Украину, была гарантирована послевоенная самостоятельность, вследствие чего даже самые малые европейские страны в решающий момент, когда на исторических весах лежали победа или поражение Рейха, приняли участие в судьбоносной Уральской битве, выставив контингенты своих войск. Прибавьте к этому Русскую национальную армию, укомплектованную как пленными, так и жителями оккупированных территорий, недовольными предвоенной политикой Советов, и вы поймете размах общеевропейского движения против «коммунистических варваров». Во всяком случае, на союзников СССР это произвело сильное впечатление. Как следствие США и Великобритания отложили открытие второго фронта на неопределенное время – решение, позволившее командованию Рейха окончательно перехватить стратегическую инициативу.

Для наших советских гостей оговорюсь особо: «коммунистические варвары» – в наши дни это грубое выражение употребляется исключительно в кавычках. Для нас, ныне живущих, это – не более чем дань истории, в которой, я цитирую сов-русскую пословицу, дорога ложка к обеду. Война – дело взаиможестокое. Вспомните: «Убей немца!» – знаменитый советский лозунг тех лет.

Откликом на эти слова стал сдержанный смех, каким в академических кругах всего мира встречают удачную шутку.

Сидя в заднем ряду среди студентов и аспирантов, он не столько вслушивался в доклад – собственно, какое ему дело до здешних трактовок истории, – сколько ловил впечатления. Вопреки его ожиданиям, выступающий не приводил цитат из Гитлера, ни разу не упомянув даже фундаментальный «Майн Кампф». Впечатлял и уровень владения языком: приходилось признать, что сов-русский докладчика близок к совершенству. Если бы не едва заметный акцент, напоминающий прибалтийский, – однажды, в Китае, ему довелось беседовать с одним литовцем, – он легко принял бы проректора Санкт-петербургского университета за носителя своего родного языка.

– Коль скоро высокочтимое собрание столь ко мне снисходительно, – элегантный докладчик пригладил короткие усики, – позволю себе еще одну цитацию из нашего великого Николая Гоголя: я тебя породил, я тебя и убью. Так или почти так рассуждал академик Гюнтер, личность воистину бойцовского склада, когда, пересмотрев им самим сформулированные законы евгеники, выдвинул второй радикальный лозунг: «Еврей, проливший кровь за рейх, – наш духовный брат!»…