Галина Вишневская. Пиковая дама русской оперы - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Андреева cтр.№ 7

А чтобы никакие «враги народа» не пробрались в твою чистую биографию, следи зорко, и как только что заметишь, сразу же беги к старшим товарищам. Поймай, разоблачи шпиона. Никто не назовет тебя предателем, если ты разоблачаешь оборотня, продавшегося за американские доллары шпиона. Если же среди твоей родни все-таки затесался подлый предатель, прояви стойкость, откажись от него, отрежь, как гниющий член, чтобы не заразилось все тело.

Еще в 1933 году Осип Мандельштам ^[17] написал роковое:

Местом для премьерного чтения была выбрана какая-то неказистая улочка в районе Тверских-Ямских, где точнее, никто уже не скажет. Да и не концерт это был, просто шли друзья-поэты, выпивали, балагурили, а потом Осип прочитал вполголоса: «Мы живем, под собою не чуя страны…», при этом зрителям пришлось подойти ближе, чтобы прислушиваться, так как рядом постоянно скрипели ломовые извозчичьи телеги, цокали лошадиные копыта, то и дело слышалась брань возниц. Дослушав до конца, Борис Пастернак сказал: «То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому». К сожалению, они были не одни, кто-то тут же донес на Мандельштама. Началось следствие, так что 13 мая 1934 года поэта Мандельштама и его жену Надежду Яковлевну отправили в ссылку. Собственно жену ни в чем не обвиняли, она пошла за мужем, как некогда шли знаменитые декабристки. С той лишь разницей, что тем могли помочь и помогали, о них пели песни и сочиняли романы, а Надежда Яковлевна ^[18] отправилась, надеясь лишь на себя и на Бога. Потому как на мужа-поэта не обопрешься. В Чердыни Мандельштам при первой же удобной возможности выбросился из окна. Не убился, но стало не легче.

Понимая, что супруг не вынесет ссылки, Надежда Яковлевна писала во все советские инстанции и ко всем знакомым. Добралась до Николая Бухарина ^[19], а он передал прошение Сталину. После чего положение дел сдвинулось с мертвой точки, и Мандельштаму разрешили самостоятельно выбрать место для поселения. Они решают ехать в Воронеж. Там О. Э. Мандельштам подрабатывает в местной газете и в театре. Живут в непролазной нищете, большая часть друзей в страхе отступилась от политического ссыльного, есть несколько человек, которые время от времени помогают деньгами. Но этих людей мало, да и что они могут дать? Даже если оторвут от себя последнее? Все нищие, все обездоленные. Время от времени в Воронеж приезжает Анна Ахматова. Все знают, в 1921 году был расстрелян ее первый муж Николай Гумилев, а сын Лев уже четыре года в тюрьме (пробудет там до 1940 года, после чего еще на 10 лет отправится в ссылку). Ее визит не в помощь, а как раз наоборот, власти вполне могут решить, что двое отверженных и обиженных, собравшись вместе, плетут заговоры.

«В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде, – напишет Анна Ахматова 1 апреля 1957. – Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

– А это вы можете описать?

И я сказала:

– Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом».

В мае 1937 года, через пять лет после произнесения приговора, Мандельштаму неожиданно разрешили выехать из Воронежа. В 1938 в защиту поэта выступили Иосиф Прут ^[20] и Валентин Катаев ^[21], оба страшно, смертельно рисковали, оба не могли поступить иначе. Тем не менее, в ночь с 1 на 2 мая 1938 года Осип Эмильевич был арестован во второй раз, посажен во Внутреннюю тюрьму НКВД, а потом в Бутырскую тюрьму. Из обвинительного заключения: «Следствием по делу установлено, что Мандельштам О. Э., несмотря на то, что ему после отбытия наказания запрещено было проживать в Москве, часто приезжал в Москву, останавливался у своих знакомых, пытался воздействовать на общественное мнение в свою пользу путем нарочитого демонстрирования своего «бедственного» положения и болезненного состояния. Антисоветские элементы из среды литераторов использовали Мандельштама в целях враждебной агитации, делая из него «страдальца», организовывали для него денежные сборы среди писателей. Мандельштам на момент ареста поддерживал тесную связь с врагом народа Стеничем ^[22], Кибальчичем ^[23] до момента высылки последнего за пределы СССР и др. Медицинским освидетельствованием Мандельштам О. Э. признан личностью психопатического склада со склонностью к навязчивым мыслям и фантазированию. Обвиняется в том, что вел антисоветскую агитацию, то есть в преступлениях, предусмотренных по ст. 58–10 УК РСФСР. Дело по обвинению Мандельштама О. Э. подлежит рассмотрению Особого Совещания НКВД СССР».