День, когда мы будем вместе - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 21

Назвав ее прекрасной, я ничуть не преувеличил. Это был оазис у моря, напоминавший дендрарий. Воздух источал легкий запах роз, коих здесь было немыслимое количество. Реликтовые деревья с причудливыми кронами и с кое-где переплетенными, вылезшими на поверхность корнями создавали естественный шатер, и лучи солнца, пробираясь в щели, окрашивали все золотистым цветом.

Поселили нас в старом, двухэтажном здании, и мне достался номер на троих. Третий пока не прибыл, а кто был вторым, вы, наверное, догадались. Когда я вошел, он уже повесил штабную карту, сменил подворотничок, искупался в «Шипре» после бритья и сидел за столом с болгарской газетой в руках.

– Где тебя черти носят? – приветливо спросил он, увидев меня.

– Проводил рекогносцировку местности, – ответил я и уронил на пол сумку, в которой радостно зазвенели бутылки. – Выявил дислокацию противника. Это многоэтажная «свечка» напротив нас.

– Ты «Нарзан» там не побей, разведчик, – буркнул Курдюжный, углубляясь в газету.

Однако не прошло и трех секунд, как он газету отставил и заговорил обиженно:

– Вот опять же об этой твоей «свечке»… Ее только открыли. И кто, ты думаешь, там живет? Немцы, венгры, любимые тобой поляки, даже румыны, а мы здесь, в этой старой рухляди!

– Но мне лично здесь больше нравится, – сказал я. – Здесь как-то прямо по-солдатски. Кто у нас третий, не знаете?

– Какой-то корреспондент из Кишинева, – нехотя ответил комбат. – Какая тебе разница? Не полячка, не волнуйся.

– Что-то мне не нравится ваш настрой перед наступлением, командир, – сказал я. – Пойдем-ка на море или в спортзал.

– Это без меня, – отмахнулся Курдюжный и снова взял газету. – Что вот они тут пишут – поди разбери.

– Так по-болгарски же…

– А хоть и по-болгарски – так все равно, должно же хоть что-то быть понятно! – раздраженно сказал он, шмякнув неправильной газетой об стол.

Я быстренько надел плавки, взял полотенце и молча покинул штаб-квартиру.

Пляж был невелик, не особо благоустроен, но с великолепным песком того самого желтоватого отлива, который называют золотым. К пляжу примыкал летний бар. Купались трое. В баре сидели двое. Я нырнул, втянув живот, и метров двадцать проплыл «баттерфляем». Выходя из воды, которая была ласково теплой, заметил, что на меня смотрят шесть пар глаз.

Вытеревшись полотенцем и закурив, я направился к бару.

– Привет! – сказал я бармену, молодому, смуглому парню с достаточно развитым торсом и слегка перекаченной шеей. – У вас здесь есть спортзал?

– Да, чемпион! – улыбнулся он. – В новом корпусе. Будешь что-нибудь пить? – Он говорил по-русски медленно, но чисто. – Я – Пламен, – и протянул мне руку.

Я от души пожал ее, и он снова улыбнулся, чтобы не выказывать боли.

– Увидимся, – сказал я и пошел к себе.

Дорожка пролегала мимо «свечки», одного из ее торцов с небольшими лоджиями, и уже на подходе я услышал чудесный женский голос, исполнявший достаточно известный джазовый стандарт. Я любил этот вокализ, и для меня его всегда пела мисс Элла Фитцжералд. Здесь же все было иначе, и это был не классический «скэт» Эллы, а что-то иное – юное, трепетное и в то же время мощное и звучное.

Пение, однако, прервалось столь же неожиданно, как и возникло. Я выждал секунд пять и зааплодировал. Тотчас с лоджии третьего этажа свесилось женское лицо – холоднокрасивое, обрамленное темными, густыми волосами цвета вороньего крыла, белокожее, большеглазое, удивленно на меня глядевшее.

– Браво! – крикнул я. – Вы лучше Эллы.

Девушка что-то сказала, махнув при этом рукой, и исчезла в глубине лоджии. Я постоял, как полуголый Ромео под балконом пославший его вскоре одеться Джульетты, докурил сигарету и пошел дальше, дважды еще по дороге бесполезно оборачиваясь.

Комбат лежал на кровати в майке и семейных трусах, похоже, экономя силы перед наступлением. Трусы у него были какой-то легкомысленной раскраски да еще в мелкую, аптечную ромашку. Я хотел указать ему на нарушение устава, но передумал: кто знает, что его ждет в скором бою?

– Я тебе еще вот чего хочу сказать, – произнес он, почесав задницу. – Если будут говорить о возможном вводе наших войск на территорию Польши, то отвечать надо так, вопросом на вопрос: а вы хотите, чтобы войска ввели натовцы? Коли же возникнет такая опасность, то польский рабочий класс обратится с просьбой к Советскому правительству защитить завоевания социализма, хотя даже без такого обращения мы обязаны будем сделать это в рамках Варшавского договора, и горе тому, кто посягнет на наше омытое кровью братство, которое…

Я в это время уже переодевался после душа в другой комнате, и у меня было ощущение, что я слушаю «Последние известия», что-нибудь вроде заявления ТАСС.

Ужинал я в компании Виталика, Гены-друга с женами, а также поэта Вениамина, успевшего уже где-то отловить большую женщину Надю, превосходившую его в размерах раза в полтора. Один я оказался неприкаянным, но меня со всех сторон заверили, что и я еще найду свое счастье. Знали бы они, ч т о я вскоре действительно найду…

Вернувшись к себе, я еще за дверью услышал раскаты далекого грома, и, вздохнув, шагнул в пыточную. Комбат храпел, производя при этом звук разрыва артиллерийского снаряда. Если его усилить да пустить через хорошие динамики, то противник сдастся без боя. Закрывшись подушкой, я кое-как уснул.

Пробуждение мое было насильственным, и не воздушная тревога разбудила меня, а небольшой чернявый мужичок, который тряс мое плечо и приговаривал: «Вставай, брат, я приехал!» Это был кишиневский корреспондент Гриша Ковач, которого я знать не знал до этой минуты и уверен, что не был бы в обиде на судьбу, если бы она и дальше продолжала утаивать от меня Гришу. Увидев, что я открыл глаза, он поднял портфель и сказал:

– Поднимайся, брат, знакомиться будем под самый лучший молдавский коньяк!

– А сколько время? – щурясь и зевая, спросил я.

– Утренняя дойка уже прошла, – ответил он. – Четверть шестого. Там старый ветеран спит – его будить?

– Если хочешь маршировать с утра, то давай, – сказал я, поднимаясь.

Гриша посмотрел на меня с изумлением и присвистнул.

– Да ты прямо богатырь! – восхищенно произнес он, дотрагиваясь до дельтовидной мышцы.

– Я бы не советовал тебе увлекаться комплиментами мужчинам, – сказал я. – То, что ты видишь, – это баловство.

– Извини, – смутился Гриша. – Тебя женщины уже этим делом забодали, а тут еще я… Извини, брат! Давай выпьем за знакомство.

Он открыл потертый портфель и торжественно достал из него темную бутылку с белой бумажкой на боку. Всего бутылок в портфеле было, если я не ошибался со счетом, семь.

– Это не самопал, брат, – заверил меня Ковач. – Это из личных запасов директора Кишиневского коньячного завода. Мы с ним старые друзья, и когда он узнал, что я еду сюда, выбрал самый лучший коньяк и сказал: «Выпей там с хорошими людьми». И Бог мне прямо сразу послал хорошего человека.