Семья Рин - читать онлайн книгу. Автор: Алла Мелентьева cтр.№ 39

Я недоуменно смотрела на него.

— Наш новый сотрудник решил, что вы переводчица господина Абэ… вышло так, что вы получили раздельные номера… когда об этом стало известно, было уже поздно что-то предпринимать… прошу проявить понимание!.. Прошу вас объяснить господину Абэ ситуацию…

Он страшно трусил перед Акито, но меня не боялся. Мне было и жаль его, и досадно, что он пытается сделать меня орудием для улаживания своих проблем. В то же время было немного смешно. Надо же — он считал наши отношения с Акито настолько близкими, что воображал, будто я могу им манипулировать. На самом же деле я никогда не обращалась к нему ни с какими просьбами, за единственным исключением, когда попросила его позволить мне учиться в университете. Мое мнение для него ничего не значило. Это знали все. Никто из приближенных Акито никогда даже не пытался воздействовать на него через меня.

— Не беспокойтесь, я постараюсь все объяснить господину Абэ, — сказала я и ускорила шаг, чтобы поскорей отвязаться.

Акито заметил, что я отстала. Он и его группа ожидали меня у лифта. Пока мы поднимались на этаж, я не видела его лица. Я почему-то была уверена, что он слышал мой разговор с гостиничным управляющим. Он будто ждал, что я обращусь к нему.

— Сотрудник гостиницы по ошибке дал нам с вами отдельные номера. Надеюсь, вы не будете сердиться? Не хотелось бы, чтобы его наказали, — сказала я Акито, когда мы вышли из лифта.

Он кивнул с безразличным видом. Мне показалось, что он выглядел недовольным. Как будто хотел услышать что-то другое.

Мы разошлись по своим номерам.

После душа я пошла к Акито. Он сидел на постели в халате и расчесывал волосы. Он тоже принял душ и готовился к вечернему приему. Он сидел лицом к окну и не видел меня. Я остановилась в дверях, разглядывая его. Это был редкий шанс попытаться понять, что на уме у этого закрытого человека.

У меня никогда не было уверенности, что я довольна той ролью, которая мне отводилась в его жизни. Я никогда не могла точно знать, что думает Акито. В качестве защитной меры я старалась не давать ему понять, о чем думаю я.

Я решила, что он не видит меня. Но он заметил мой взгляд в зеркале и тоже незаметно наблюдал за мной.

— Помогите мне надеть рубашку.

Я подошла и принялась застегивать пуговицы на его рубашке. Но Акито остановил меня, взяв за руку.

— Ваш взгляд был виден в зеркале. Посмотрите на меня, как смотрели только что.

Я сразу же отвела взгляд.

— Прошу прощения. Я задумалась.

— О чем были ваши мысли?

Я молчала. Он стал стягивать с меня одежду. Я не сопротивлялась, но и не проявляла энтузиазма.

— Вы можете опоздать на прием. Скоро семь часов, — сказала я.

Акито продолжал раздевать меня.

— Вы знаете, что врач Кёко-сан советует оставить ее в больнице на два месяца? — хладнокровно спросила я. — В прошлом году она пробыла там всего один месяц. Он уже сообщил вам, что болезнь прогрессирует?

В прошлом году Кёко поставили серьезный диагноз. Она выглядела бодро и не желала признавать, что больна. Акито тоже избегал говорить о болезни жены. Они оба как сговорились. Зато я научилась использовать эту болезнь как разновидность манипуляции. Впрочем, я всегда делала это в интересах Кёко.

Акито отстранялся, взял зажигалку и сигареты с тумбочки.

— Зачем вы заговорили об этом?

— Вы не можете игнорировать эту тему.

Он вздохнул. Достал сигарету, затянулся.

— Рин-сан, там, — он кивком указал в сторону стола, — письмо для вас. Я забрал корреспонденцию из Токио, чтобы работать с ней здесь, — среди бумаг было письмо из какого-то американского фонда. Оно адресовано вам. Заберите его.

Я поспешно подошла к столу, взяла из стопки бумаг письмо. На письме был указан адрес отправителя по-английски «Надежда — Ассоциация помощи родственникам пропавших без вести во время войны». Это был ответ на мой запрос. Время от времени я возобновляла поиски своей семьи. Я знала, что это бессмысленно, но иногда срывалась и давала волю бесплодным надеждам.

Что было в том письме? Я торопливо вскрыла его, бегло прочитала. Крупным планом выделились слова: «к сожалению, нет данных», «не обнаружены в списках». Я безнадежно положила письмо на стол. Я давно привыкла к таким письмам, они не приносили ничего, кроме разочарования. Но все же мне требовалось две-три минуты, чтобы сердце успокоилось.

Акито молча курил, наблюдая за мной.

Через час я уже забыла о письме из фонда «Надежда». Среди гостей на йокогамском приеме оказался интересный американец. Он чем-то напоминал моего отца — такой же ироничный и слегка желчный, но вместе с тем галантный. Когда я смеялась над очередной его остроумной репликой, я случайно оглянулась и наткнулась на ледяной взгляд Акито с другого конца зала. Он смотрел на меня так, что я мгновенно вспомнила, что я всего лишь жалкая интернированная полуамериканка из Шанхая.

Ко мне подошел японец из окружения Акито и сказал, что его хозяин хочет со мной переговорить. Я извинилась перед собеседником и вышла.

Акито ждал в холле. Когда я подошла, он схватил меня за руку и с силой толкнул к стене. Я инстинктивно попыталась отодвинуться от него как можно дальше, но он преградил путь. Я перестала сопротивляться. Он прижал меня к стене так, будто хотел распять.

— Вы помните наш договор? Когда я рядом, смотрите только на меня, — сказал он с холодной яростью.

— Вы же сами говорили мне не смотреть на вас. Это вредит имиджу семьи.

— Я сказал не смотреть на меня. И при этом я требовал от вас смотреть на меня. Всегда. Даже если вы не можете смотреть на меня.

Я молчала, опустив голову.

Акито начал приходить в себя.

— Не стройте из себя жертву, — сказал он. — Вы — в выгодном положении.

— Кто-то же должен быть в выгодном положении. Хоть когда-нибудь. Миллионы людей находятся в невыгодном положении — пусть хотя бы мне повезет, — сказала я с импульсивным желанием надерзить.

Он снова вышел из себя и стал изо всей силы трясти меня за плечи.

— Вы говорите так, будто забыли, что принадлежите мне!

— Нет, я не забыла! — крикнула я. — Я, конечно, помню, что принадлежу вам! Пустите меня!

Он резко отпустил меня.

— Давайте вернемся в зал, — сказала я.

— Нет. Мы возвращаемся в Токио.

Перед тем как мы уехали, Акито добился, чтобы уволили гостиничного служащего, который разместил нас в разных номерах.

В Токио Акито велел мне убираться и дал сутки на то, чтобы я собрала вещи и подыскала квартиру. Я и не подумала возражать. Хотя я и была потрясена его неожиданным решением, внутреннее упрямство, которое я ощутила еще в Иокогаме, поддерживало меня. Я быстро нашла какой-то дешевый угол и сразу же переехала туда. Но моя самостоятельная жизнь закончилась уже на следующий день. Акито передумал так же неожиданно, как и затеял разрыв, и прислал своих людей, чтобы они забрали меня со съемной квартиры; и они сделали это без всяких объяснений и не спрашивая моего согласия. Я вернулась в семью Абэ. Акито вел себя так, будто ничего не случилось, и жизнь потекла обычным чередом.