Рыцарь для английской леди - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Марч cтр.№ 25

Джулия стояла на борту корабля и смотрела на порт, кутаясь в плащ мужа. Холодный мартовский ветер пробирал до костей. Английский берег скрылся в туманной дымке за горизонтом, и вокруг осталось только небо с плывущими облаками да серое море, испещренное белыми парусами кораблей, отважно разрезающих высокие волны.

Она скосила глаза на мужа, о чем-то разговаривающего с несколькими норманнами. Впрочем, она знала наверняка, о чем они говорят, – о войне, конечно. Страшные люди эти норманны – только и думают что о войне и завоеваниях, не то, что ее родные и любимые саксы.

С чувством глубокой печали Джулии подумалось, что ее дом, ее родина остались далеко позади, и вряд ли она их когда-нибудь снова увидит. Она посмотрела на мужчину, с которым связана до гробовой доски. Она должна ехать туда, куда едет он, жить там, где живет он, плясать под его музыку, стоит ему только хлопнуть в ладоши… Ну, ничего, мы еще посмотрим. Что-что, а судьбу своей матери она повторять не собиралась.

Погода резко ухудшилась, и Джулия укрылась под навесом на корме. Корабль раскачивало, Джулию вдруг замутило, лоб покрылся холодной испариной.

Подошел Фальк, молча, протянул ей завернутое в салфетку съестное и бутыль с вином. Запах ударил в ноздри, желудок внезапно рванулся к горлу, Джулия вскочила и бросилась к борту, наткнувшись в спешке на Фалька.

– Что с тобой, англичанка? – спросил он, стряхивая с туники капли вина.

– Мне плохо! – просипела Джулия, с трудом удерживая содержимое желудка. – Я умираю!

Фальк засмеялся, заслужив этим бешеный взгляд Джулии, подвел ее к борту и держал наклоненной ее голову, пока ее рвало в бушующее море.

– Это всего лишь морская болезнь. А я было подумал…

– Что подумал? – Джулия вытерла губы краем плаща и повернула к нему бледное лицо.

Фальк замялся.

– Ну, что ты беременна…

Джулия скривилась.

– Неужели тебе противна сама мысль о ребенке? – спросил Фальк.

– Нет, норманн, я люблю детей. Мне только противно думать, что мое дитя может родиться в Нормандии.

По тому, как он со свистом втянул воздух, Джулия поняла, что больно задела его, так больно, как, наверное, еще ни разу не задевала. На какое-то мгновение она даже испугалась, что он ее сейчас ударит, и попятилась. Но Фальк, не говоря, ни слова, развернулся и ушел.

По правде говоря, Джулия почти сразу пожалела о том, что сказала, и с удовольствием взяла бы свои злые слова обратно, но это было невозможно, как невозможно достать звезду с неба. Она подумала было подойти к нему и извиниться, но, глядя, как он смеется со своими товарищами, не обращая на нее внимания, она отказалась от этой мысли. Вместо этого она легла, съежившись, на палубный настил, глядя в облачное небо и молясь Богу, Божьей Матери, ангелам и всем святым, чтобы плавание поскорее закончилось. Время от времени она вставала, наклонялась над бортом, и ее снова рвало, но желудок был пуст, и облегчение не приходило.

Дело шло к вечеру, когда показался норманнский берег и флотилия Вильгельма вошла в бухту Св. Валери-на-Сомме. Норманны радостно засуетились, саксы же сохраняли настороженное молчание. Джулия отошла в сторонку и укрылась под навесом. Ей не хотелось покидать корабль, казавшийся последним звеном, связывавшим ее с Англией. Но это было неизбежно. Когда корабль уткнулся носом в песчаный берег, появился Фальк.

Джулия позволила Пьеру поднять себя и передать через борт в поднятые руки мужа.

Джулия обвила его руками за шею и стала смотреть на его лицо. У него были черные-пречерные глаза, обрамленные темными ресницами, прямой нос; чуткие ноздри – ей почему-то показалось, что у Драго такие же, на щеках и подбородке темнела щетина, ведь он уже два дня не брился, а рот…

– Что ты рассматриваешь? – резко спросил Фальк, глядя прямо перед собой.

Джулия вспыхнула, но промолчала. Она достаточно наговорила для одного дня, лучше придержать язык.

– Молчишь, да? – Он пристально посмотрел на нее.

На берегу, Фальк быстро опустил Джулию на землю, она покачнулась и ухватилась за его тунику. Он поддержал ее под локоть и подождал, пока она восстановит равновесие, удивившись про себя, почему у нее такой убитый взгляд; затем молча, повернулся и пошел обратно к кораблю – надо было снести на сушу других женщин, снаряжение, вещи и, наконец, свести коней.

Джулия просидела на берегу несколько часов. Фальк подошел только один раз, и то лишь на минуту, чтобы сказать, что они поставят палатки и переночуют прямо здесь, потому что уже вечер, а в темноте продолжать путь не стоит.

Джулии вдруг пришло в голову, что она совершенно беспомощна и бесполезна; от нее никогда не требовали готовить, она никогда не носила ведрами воду от ручья, не скребла железных котелков.

Анжуйцы, лишь изредка ворча, ловко поставили палатки. Сандер подозвал Джулию знаками, придерживая рукой полог бледно-желтой палатки поменьше, и бросил на землю несколько звериных и овечьих шкур. Приложив к щеке сложенные ладонь к ладони руки, он показал Джулии, что здесь она будет спать. Джулия с трудом поднялась с камня и на ватных ногах побрела к палатке. Поднырнув под полог, она с облегчением растянулась на мягких шкурах.

Она лежала и, полуприкрыв глаза, устало смотрела сквозь приоткрытый вход, как Пьер и Люк притащили дров и развели костер в середине между тремя палатками, так, чтобы всем было светло и тепло. Это было ужасно приятно, несмотря на дым, от которого щипало глаза. К тому времени, когда Фальк с остальными тремя анжуйцами привели коней, на костре уже тушилось в котелке жаркое из зайчатины с травами и луком в подливке из красного вина. От ее запаха Джулию затошнило, и она залезла подальше в глубь палатки.

Джулия так и уснула, полностью одетая, завернувшись в плащ Фалька. Когда она проснулась, было совсем темно. Джулия повернулась и, подложив ладонь под щеку, стала смотреть в щель, мимо которой то и дело кто-то проходил.

За весь вечер Фальк ни разу не пришел и не поговорил с ней. Джулия различала его низкий голос среди голосов у костра, то и дело прерывавшихся смехом, покашливанием и сплевыванием. Она не понимала ни слова.

Джулия легла на спину и закрыла глаза, ее вновь охватило ощущение заброшенности и тоска по дому. С душевным содроганием она подумала, что отныне это чувство будет преследовать ее всю жизнь, словно неизлечимая болезнь. Горячие слезы полились из ее глаз; зажав рот руками, Джулия уткнулась лицом в овечью шкуру и зарыдала. Она плакала и плакала, пока не заболела голова.

Было уже поздно, когда Фальк вломился в палатку, с шумом расстегнул ремень и уронил меч и кинжал на землю, прервав тяжелый сон Джулии. Он сел и, стащив с себя сапоги, тунику и рубаху, стал, ворочаясь и громко чертыхаясь, стягивать узкие штаны.

Джулия села.

– Ты пьян, – недовольно проворчала она.