Жизнь, как морской прилив - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Куксон cтр.№ 59

Эмили не осознавала, что он все еще держит ее за руки, пока не начала отнимать их из его рук, воскликнув:

— Что, в больницу?

— Нет. Нет. — Лэрри снова схватил ее за руки и, тряся их, сказал: — Это место, где воздух очень хорошо действует на людей вроде Люси, у которых не в порядке с легкими. Я знаю кое-кого на юге Англии: это двоюродная сестра моей матери. Она работает в таком санатории. Я мог бы написать ей и спросить, сможем ли мы поместить туда Люси на некоторое время.

Она тихо спросила:

— А смогут они ее вылечить?

— За этим больные и едут туда. Чтобы вылечиться. Всегда есть шанс на выздоровление.

— О, — ее пальцы зашевелились в его руках, — я буду очень благодарна, если ей станет лучше.

— Ну хорошо, мы попробуем.

С серьезными лицами и грустью в глазах они сидели, глядя друг на друга в свете лампы. Затем так же быстро, как Лэрри схватил Эмили за руки, он упал на колени и, обняв девушку за талию, положил голову ей на колени. Его плечи тряслись, а голос был хриплым и неровным, когда он простонал: — О, Эмили... Эмили... Мне так не хватает Кона. Я... я любил этого парня. Он был таким добрым, таким невинным, таким доверчивым. Я... я относился к нему, как к сыну.

В первый момент такой близости Эмили оставалась напряженной, но, когда слова Лэрри стали неразборчивыми, а его рыдания усилились, она прижала его к себе так же естественно, как она проделала бы это с Люси или Коном, и подумала, что представляла себя матерью Кона. А теперь услышала, что и хозяин относился к Кону, как к сыну. Похоже, что Кон вызывал у людей любовь... и ненависть.

Когда наконец его рыдания затихли, Лэрри освободился из ее объятий и поднялся на ноги. Низко опустив голову, он пробормотал:

— Простите. Простите.

Эмили не ответила. Она просто сидела и смотрела на него, когда, отвернувшись от нее, он вытер лицо и тихо сказал:

— Я просил вас остаться, но в то же время я понимаю, что грешно просить молодую девушку вроде вас похоронить себя заживо в этом доме. Этот дом никогда не знал радости и смеха, кроме тех, которые вы принесли в него, но я сомневаюсь, что это повторится когда-нибудь.

Эмили поднялась со стула и тихо сказала ему в спину:

— Я не думаю, что заживо хороню себя. Я была рада иметь крышу над головой. Я... я думаю, что вам нужно время, чтобы смириться со смертью Кона, потом, возможно, все изменится, и вы снова будете смеяться. — А видела ли она его смеющимся раньше, кроме, конечно, новогодней вечеринки? Но тогда он был слегка пьян, как и все они. Она закончила: — Я думаю, что Кон хотел бы, чтобы вы смеялись, он любил смех и шутки.

При воспоминании о смехе Кона ком встал у Эмили в горле.

Хозяин медленно повернулся к ней и сказал:

— Вы выглядите усталой, совершенно измотанной. Идите спать и не вставайте раньше семи. Я займусь очагом и всем остальным.

Она начала суетиться вокруг стола, говоря:

— Я спущусь вниз в свое обычное время; один час утром стоит двух часов после полудня.

Берч мгновение смотрел на девушку, потом тихо, но твердо сказал:

— Оставьте в покое эти подносы и идите наверх, сейчас же... Спокойной ночи. Спокойной ночи, Эмили.

Он произнес ее имя тихо, почти шепотом. Она не взглянула на него, когда прошла к стойке с дельфийским фарфором, взяв подсвечник и коробку спичек. Девушка была уже около двери, когда сказала:

— Спокойной ночи, сэр.

Когда Эмили шла вдоль стены холла и вверх по задней лестнице, она знала, что в ее жизни начинается новый этап, но, к чему он приведет, девушка даже не могла себе представить. Но что бы ни произошло, это было связано со смертью Кона... «За все в жизни надо платить». Эмили начинала в это верить. Да, она начинала в это верить.

В утро своего семнадцатилетия Эмили проснулась и потянула ноги так, что пальцы высунулись из-под одеяла и коснулись медных прутьев кровати. Потом она вытянула вверх руки и схватилась ими за прутья в головах кровати. Ей исполнилось семнадцать, теперь она уже женщина... вообще-то она чувствовала себя взрослой уже давно, но, когда тебе семнадцать... ну, ты уже действительно считаешься взрослой. Именинница чувствовала себя так, как не чувствовала уже многие месяцы: внутренне счастливой, радостной и оживленной.

Полоска желтого света на деревянных панелях подсказала ей, что солнце уже всходит и погода будет прекрасной. Девушка повернулась и посмотрела на Люси. За последние шесть месяцев Люси выросла на несколько сантиметров и немного поправилась. Эмили осторожно протянула палец и убрала прядь длинных прямых волос с лица сестры. Она будет скучать по ней, когда девочка уедет, но нужно мириться с этим, потому что это будет на пользу самой Люси. И Люси должна смело идти на это. Что удивительно, Люси даже радовалась, предвкушая поездку почти через всю страну. Единственное, что девочка постоянно повторяла, это то, что было бы лучше, если бы они поехали туда вместе.

Эмили вздохнула. Она никогда не сможет расплатиться с хозяином за то, что он делал для Люси. Мистер Берч не только оплачивал проезд в поезде до места назначения, но еще и снабдил ее приличной одеждой. Девушка также знала, что, если потребуется, хозяин был готов заплатить за ее пребывание там, но тот санаторий, в который едет Люси, похоже, был общественным, куда попадали по направлению врача. Он находился в местечке Сент-Леонардс, вблизи города Гастингс. Лэрри сказал, что это очаровательное место, - окна всех спален выходят на море, он был там однажды.

Эмили очень хотелось поехать с Люси и помочь ей устроиться, но она знала, что без нее здесь не обойдутся, поэтому девочке придется ехать на поезде под присмотром кондуктора, а двоюродная сестра хозяина встретит ее в Лондоне. Она могла понять возбужденное состояние младшей сестры, поскольку сама мысль о путешествии волновала и ее.

Ну ладно! Пора вставать. День рождения или не день рождения, а работа не ждет, кроме того, сегодня придет миссис Райли. Она благодарна Господу за миссис Райли, правда-правда. А вообще-то не Господа надо благодарить, а ее тетю Мэри. Эмили посмеялась про себя, спуская ноги с кровати. «Ну и дела», — подумала она.

Миссис Райли была одинокой вдовой и зарабатывала на жизнь стиркой. За выполнение этой работы она иногда зарабатывала до полкроны в день, во всяком случае она так говорила. Но по мнению Эмили, она слегка преувеличивала, и даже не слегка. Однако преувеличивала женщина или нет, именно столько она получала здесь вместе с едой. Хозяин прихватывал ее на рынке в Феллберне по понедельникам от трех до четырех. Как только она приезжала, она сразу же приступала к делу: замачивала все белье. А во вторник стирала и кипятила собранное за неделю, а если хозяйка бывала в одном из своих настроений, или в двух и больше, то постельное белье составляло целую льняную гору. Затем в среду миссис Райли устраивала глажку, а если у нее оставалось время, помогала отдраить кухню, натирала решетку плиты, мыла чуланы и холодную комнату, а иногда успевала еще и ошпарить кипятком посуду в маслобойне. Утром в четверг Райли выходила на перекресток за деревней и садилась в почтовую карету до Феллберна. И за работу в течение двух дней с хвостиком она получала шесть шиллингов и шесть пенсов, а также питание и постель. Хотя последняя не была тем, что Эмили предложила бы ей сама, поскольку это была импровизированная постель из соломы на чердаке коровника. Другого выхода не было - хозяйка не желала, чтобы служанка спала в одной из комнат мансарды.